Или, к чему могут привести существующие перекосы в семейной политике
В Свердловской области приоритеты в семейной политике за последние годы смещаются в сторону поддержки и развития так называемых замещающих «семей», то есть происходит стимулирование института опеки, а не семьи. Об этом свидетельствуют финансовые затраты на мероприятия, осуществляемые в рамках региональной комплексной программы «Поддержка семей с детьми в Свердловской области» на 2015−2020 годы, сообщает корреспондент ИА REGNUM.
Программа подразумевает поддержку кровных семей, семей с усыновлённым или удочерённым ребёнком, а также институтов, замещающих семью, но по сути таковой не являющейся. Так, если усыновитель приобретает все права и обязанности родителя, то вместе с этим он несёт всю полноту ответственности за сына или падчерицу и по статусу приравнивается к кровной семье. Другое дело быть опекуном ребёнка, так как в бюджете предусмотрено отдельное финансирование именно такой формы правовых отношений, и согласно ей, в отличие от усыновителя, опекун вправе отказаться от взятого на попечение ребёнка без последствий, которые обычно несут родители.
Для рассмотрения механизма финансирования мы берём данные вышеуказанного документа, статьи расходов бюджета Свердловской области на 2017 год, в которых отражены уже изменённые размеры финансирования мероприятий, принятые в качестве регионального закона, а также статистические данные о детях из доклада уполномоченного по правам ребёнка (УПР) в Свердловской области.
В Свердловской области количество детей от 0 до 17 лет составляет 20,4% от численности населения региона, и в 2016 году это более 866 тыс. несовершеннолетних свердловчан, и если взять расчёты за предшествующие три года, то из них малолетних детей от 0 до 2 лет более 187 тыс. 500. Именно на этих детей полагаются ежемесячные пособия, на которые из бюджета 2016 года было выделено более 3,5 млрд рублей.
Численность детей-сирот, находившихся в государственных учреждениях в 2016 году, составляла 2 687детей и ещё 2 тыс. 322 юных свердловчанина находятся под опекой в институтах, замещающих семью (фостерная семья, приёмная семья, детский дом семейного типа и т.п.). На самом деле детей, находящихся по различным причинам в социальных учреждениях, но не имеющих статус «сироты», должно быть больше. Об этом косвенно было сказано во время совещания рабочей группы Общественной палаты Свердловской области по проведению мониторинга по исполнению законодательства при изъятии детей из семей. И это порядка 3500 детей, что на одну тысячу больше, чем официальных детей-сирот. То есть в итоге это более 6000 детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей или находящихся под опекой иных лиц.
Почему нам важно это знать? Потому что именно на такую категорию детей начиная с 2015 года предусмотрена отдельная статья расходов из бюджета в виде ежемесячных пособий по программе «Поддержки семей с детьми в Свердловской области». В 2016 году было выделено более 1,9 млрд рублей. Теперь разделим эту сумму на детей, попадающих под эту категорию, и на 12 месяцев. В итоге получается более 26 тыс. рублей на каждого оставшегося без попечения родителей ребёнка. Это при условии, что все шесть тысяч детей (а не меньше) попадают именно под эту статью расходов.
Это несравнимая сумма по отношению к выделяемым из бюджета средствам на выплату пособий на ребёнка по достижении им трёхлетнего возраста в кровной семье. Напомню, это более 3,5 млрд в год на 187,5 тыс. малолетних свердловчан, что при элементарном расчёте ежемесячно будет составлять чуть более полутора тысяч. При этом пособия выплачиваются не только на детей до трёх лет, но и в иных случаях, например, если семья является многодетной. При этом, по данным аппарата УПР по Свердловской области, количество многодетных семей из года в год растёт. На 2016 год данных не было, но на 2015 год их было 44 тыс. 035 (для сравнения: в 2013 году — 33 тыс. 816). То есть точные данные пособий, которые варьируются в зависимости от возраста и от статуса, менее 1500 рублей. Так, пособие на новорождённого превышает тысячу рублей, но после 6 месяцев оно снижается до 50 рублей, а в многодетных семьях эта выплата на уровне одной тысячи рублей на каждого несовершеннолетнего.
В данном случае я не затрагиваю бюджетные расходы, связанные с единовременной выплатой по рождению ребёнка или материнский капитал (эти данные также представлены в комплексной программе «Поддержки семей с детьми в Свердловской области» на 2015−2020 годы). Как есть и единовременные выплаты при усыновлении ребёнка. Это значительные суммы, и хорошо, что они есть. Проблема в том, что они единовременные или стимулирующие рождение второго и последующих детей. Но семья живёт «каждый день», и бюджет формируется от ежемесячных доходов родителей и положенных им и их детям пособий.
Таким образом, опекун, в отличие от кровного родителя или усыновителя, находится в более удобном и защищённом с финансовой точки зрения положении, так как вправе рассчитывать не только на личный доход, но и на ежемесячное пособие опекуна. И не только!
По этой же программе положены ежемесячные выплаты именно опекуну. На 2016 год была заложена немалая сумма — 1,2 млрд рублей. То есть если сложить расходные статьи бюджета на ежемесячные выплаты опекунам и находящимся на их попечении детям, то в 2016 году эта сумма превысила 3,1 млрд рублей. И вновь напомню, что по той же программе на детские пособия в кровных семьях выделено чуть больше — 3,5 млрд рублей. И это совершенно несопоставимые цифры, так как процент детей, оставшихся без попечения родителей, составляет менее 0,8% от общего количества юных свердловчан.
Вот почему мы наблюдаем практику изъятия детей из кровных семей и передачу их под опеку — это выгодная схема, которая финансируется самим государством. Я не буду и не имею права утверждать, что все опекуны действуют из корыстных побуждений. Убеждён, что пока не всё так плохо, но сама система работает на это. И мы уже сталкиваемся с подобными примерами. Более того, на упомянутом совещании в Общественной палате Свердловской области и главный специалист органов опеки и попечительства Лидия Правда сама упоминала случаи, когда бабушки инициируют процедуру лишения родительских прав в отношении своих дочерей, чтобы впоследствии взять под опеку внуков. И я искренне верю ей и заместителю главы Минсоцполитики Свердловской области Евгению Шаповалову, который также присутствовал на совещании и вместе с коллегой заверял общественников в том, что приоритетной для них является кровная семья и её сохранение. Верю им как людям и как чиновникам, но при этом я также верю расходным статьям бюджета. А они, как показано выше, имеют явный перекос в сторону патроната и опеки и тем самым создают систему, при которой дети становятся «выгодным товаром», который можно взять на «ответственное хранение». И если сирот будет становиться меньше, то сама система начнёт работать на их «производство», так как нацелена на подушевое ежемесячное финансирование, вне зависимости от чистых помыслов (никакой иронии) конкретных чиновников.
При этом в систему вовлечены так называемые социально ориентированные некоммерческие организации (НКО), осуществляющие социальную поддержку семей. Зачастую эта поддержка становится фиктивной. Более того, проверить такие организации достаточно сложно, ибо они работают с детьми, личные данные которых защищены законодательством. Это могут сделать либо прокуратура, либо представители УПР. Уже известны случаи в Екатеринбурге, когда такие НКО, а не органы опеки и попечительства, становятся инициаторами исков о лишении родительских прав. Жуткая система «подушевого финансирования» делает своё дело.
Более того, государство поддерживает и это. Так, в 2017 году на социально ориентированные некоммерческие организации в Свердловской области, реализующие социально значимые проекты и осуществляющие мероприятия, направленные на социальную поддержку отдельных категорий граждан, выделено более 48,5 млн рублей.
На вышеупомянутом совещании рабочей группы Общественной палаты Свердловской области, которое состоялось 11 апреля 2017 года, общественники предложили представителю прокуратуры, заместителю главы регионального министерства социальной политики и сотруднику аппарата УПР по Свердловской области провести проверки в социальных учреждениях и установить, как именно в них попадают дети и на каких основаниях содержатся или удерживаются там. Ответы на эти вопросы не только интересуют общественность, но и помогут вскрыть ошибки системы и конкретных участников, которые, используя служебное положение или статус, извлекают выгоду и, по сути, паразитируют на бюджетных средствах, не желая терять гарантированный доход.