Если бы слон в этот момент, даже рискуя быть пару раз укушенным, воспользовался всей своей силой для наказания обнаглевшей моськи и в назидание всем прочим, вопрос был бы решен довольно быстро и со всем очевидным итогом.
Еще проще ситуация для слона развивалась бы в том случае, если бы он дал себе труд заранее заметить странное и нетипичное поведение этой отдельной моськи, как и задумался бы о том, к чему это может привести.
Но подавляющее большинство слонов ведут себя кардинально иначе. Первая их реакция на выступление моськи это удивление. Безмерное удивление от того, что нашелся кто-то беспардонным образом отвлекает его от мыслей о высоком. Чуть позже настойчивость моськи начинает вызывать у слона смех, сначала относительно добродушный. Моська даже представляется ему этакой забавной козявкой, развевающей слоновью скуку.
Но процесс продолжается, и на смену удивлению и смеху приходит раздражение. Раздражение вызывает окрики, а потом и желание наказать зарвавшуюся шавку, не понимающую своего места в мире. Следуют попытки поймать моську, запереть ее в каком-нибудь невзрачном углу и ограничить рацион питания.
Но через какое-то время слон с огромным удивлением начинает замечать, что все принимаемые меры не дают никакого результата, моська продолжает наглеть и подбирается все ближе к нежному слоновьему брюху.
И тогда в душе слона рождается страх. Страх от того, что он перестает понимать, как такое вообще возможно. Как на него, такого сильного великого и грозного можно лаять и тем более пытаться укусить. И тут слон осознает, что за годы своего величия он стал жутко ленивым и неповоротливым. Что вздумай моська реально его искусать, ему нечего противопоставить наглой собачонке. Просто не хватит ни времени отбежать, ни ловкости уклониться.
И страх перерастает в панику. Моська уже не кажется безобидной маленькой тварью, она в воображении слона постепенно превращается в огромного волкодава, способного схомячить слона за пару укусов.
С этого момента слон меняет тактику, он пытается договориться с моськой, предлагает ей привилегии, вкусное свежее мясо без ограничений, лучшие развлечения. Все что угодно, лишь бы она оставила слона в покое. Все эти переговоры начинаются с того, что слон по-прежнему показывает себя хозяином положения и разговаривает исключительно из добрых намерений, потом постепенно он переходит на признание достоинств моськи и свое согласие с тем, что она достойна большего, чем имеет. Затем… А затем весь разговор неизбежно превращается в торговлю на тему, сколько стоит жизнь слона.
И эта жизнь слона неизбежно оказывается зависимой от конечных намерений моськи. Впрочем, уже не моськи.
Царя зверей, с презрением глядящего на сдувающегося и покрытого липким потом существа, еще недавно бывшего слоном.