Когда в сентябре 2015 года ВВП ввел в Сирию войска, он фактически сломал всю игру США в регионе.
Логика
Сначала мы сломали хребет внутрисирийской оппозиции, 5 месяцев мы уничтожали их, не давая ни единого шанса ответить или хотя бы укрыться. Одновременно, мы наращивали возможности САА. В итоге, боевики предельно четко осознали – игра проиграна и никто им – ни сауды, ни турки, ни штатовцы – не помогут.
Именно осознание того, что пока идут переговоры, мы продолжаем уничтожать и уничтожать –чем вынудили США пойти на беспрецедентные условия перемирия в САР. Эти условия были продиктованы нами и не обсуждались. А принимались. Потому что с каждым днем вероятность полного обвала и повального бегства муджахидов становилась все реальнее. Мы загнали врага в жесточайший цейтнот.
Мы разыграли эту пьесу как по нотам.
Сначала пришли и под эгидой борьбы с терроризмом начали жестоко и методично вбамбливать в каменный век все банды внутри Сирии. То есть фокус был сосредоточен не на ИГИЛ. Хотя, безусловно, ИГИЛ также активно бомбили. Но цель была четкая – упрочить позиции Дамаска в такой степени, чтобы принципиально исключить любые иные варианты.
Когда задачи первого этапа были выполнены, мы активизировали переговоры и добились включения режима перемирия. И в этих условиях нам даже выгодно стало вывести часть группировки, потому что Асад и его группы влияния должны были четко осознать – НИКАКОЙ альтернативы мирному решению по гражданской войне нет. Мы не будем помогать Асаду тупо уничтожить всех оппонентов. Это не противоречит нашим принципам, отнюдь, но это просто не выгодно и не перспективно. Асад обязан найти политическое решение. Точка.
Итак, все обвинения и претензии к нам за бомбежки «мирных» басмачей и их «школ, элеваторов, гумконвоев и больниц» — пишу в кавычках, ясно, что мы этого не делали, я именно про обвинения, теперь, когда значительная часть нашей группировки выведена и принципиально не ведет атак во многих районах Сирии – они становятся бессмысленными.
Теперь мы сражаемся против ИГИЛ и аль-Нусры. Точка. Даже в основном против ИГИЛ. На 90%. Именно это в итоге отложится в памяти и восприятии зрителей и мировой общественности. Что было, то прошло. Первые 5 месяцев уже через несколько недель станут фикцией, а сознание людей властно заполнит текущий контент. Который мы и предоставим в избытке в рамках онлайн-войны. Первая партия уже осуществлена – наше возвращение домой показано широко и громко. Теперь идет вторая – ведь возвращение Пальмиры безусловно может стать мощнейшим медийным ресурсом.
И самое забавное, что у Запада просто нечем крыть. Они все понимают – они не глупцы, но наши действия опережают их. И мы понимаем логику происходящего. Они понимают, но противопоставить практически им нечего. Думаю, от этого им здорово корежит мозги. Жестоко корежит.
Что дальше?
Путин войдет в историю Сирийского конфликта как миротворец и победитель ИГИЛ. В общем и целом. Запад, несмотря на всю ненависть элит к нам, будет вынужден признать по факту все происходящее (забавно, что сегодня как раз в ЕС нам оппонируют куда жестче, чем в США, с которыми мы таки договорились в целом). Заготовлены ли у ВВП новые ходы? Вполне вероятно.
Ясно одно – эту партию Запад проиграл. Мы ясно понимаем, чего добиваемся. Мы мало говорим и много делаем. Мы загоняем противника в очень жесткие временные рамки. Наша стратегия на укрепление САА и союзные подразделения оправдала себя. А вот у США сплошная шизофрения – их союзники курды и турки убивают друг друга – только в путь. Их союзники иракские шииты куда больше смотрят в сторону Ирана и готовы вцепиться в глотку иракским курдам. Салафиты саудии и катара искренне и горячо ненавидят шиитов. В общем, цирк-шапито. Регулировать и достигать успеха в таких условиях очень сложно.
Схема работала не плохо, пока США играли сами с собой. Времени у них было вагон. И все противоречия не волновали. А возможностей по освоению миллиардов долларов – были просто рассыпаны повсюду. Я уж молчу про мега аферу с нефтью. Но как только пришли мы – вся благостная картинка рухнула. Пришлось реально впрягаться. И то – результаты скромные. Модель, предложенная США миру – только в силу своей безальтернативности все еще доминирует. Но с появлением России в роли великой державы – США будут терять позиции. Объективно.
Стратегия, реализованная нами, условно может быть названа – блицкригом. Мы быстро, практически молниеносно, приходим, делаем дело и уходим. Мы делаем ставку на местные силы. Как верно заметил один мой читатель (у меня вообще самые лучшие читатели – золотые и бесценные – спасибо ВАМ) заметил, что рулить Сирией могут сирийцы, Россией – русские, Египтом – египтяне и тд. Иные варианты – фикция. Мы учим, поддерживаем и развиваем. Оснащаем и вооружаем. То есть доводим до кондиций, одновременно, решая задачи по такому ослаблению противника, чтобы исключить у них желание воевать и включить желание договориться миром.
Это и есть наша модель. Она опирается на авиацию, космическую группировку, флот, разведку и иные спецслужбы, на мощнейший ресурс ГШ и всей системы логистики. На комплексный и поэтапный подход к решению задач. И это отлично. Это – работает.
Наибольшую угрозу России сегодня представляют даже не внешние источники. И это прекрасно понимает и сам ВВП. Он в день чествования ветеранов-героев Первой Сирийской Компании (сейчас уже Вторая Сирийская началась) сам предельно четко обозначил этот вопрос – нам важно дотягивать внутреннюю ситуацию. Экономику и социальную систему.
Проблема в том, что сегодня наша Армия и наша внешнеполитическая роль – роль Мировой Державы – образуют некий экзистенциальный разрыв с нашими внутриэкономическими и социальными реалиями. И если этот разрыв не сокращать – он может стать угрожающе глубоким. Во многом повторив поздний СССР. Это действительно угроза. И если мы не начнем оперативно дотягивать экономику и социально-культурную среду до высот, достигнутых нашей Армией, ВПК и геополитикой – то станем уязвимы.
Впрочем, еще раз – ВВП это отлично понимает. Вероятно, сейчас для него и наступает этап серьезных внутриполитических и внутриэкономических решений, с чем связаны и целый ряд его недавних заявлений.