Переяславская рада стала результатом войн, интриг и торговли, а не зовом казачьей души.

В фильме польского режиссера Ежи Гоффмана «Огнем и мечом», снятом лет пятнадцать назад по одноименному роману Генрика Сенкевича, Богдан Ступка, игравший Хмельницкого, обращаясь к пленному польскому шляхтичу (дело происходило накануне восстания 1648 года), произнес: «Кто здесь счастлив? Магнаты и горстка шляхты! Им земля, им золотая вольность, а остальные для них – быдло… Где казацкие привилегии? Вольных казаков хотят сделать холопами… Я хочу воевать не с королем, а со шляхтой и магнатами. Король нам отец, а Речь Посполитая – мать. Если бы не магнаты, Польша имела бы не два, а три братских народа и тысячу верных сабель против турок, татар и Москвы…»

Столь длинная тирада не досужий вымысел режиссера, а самая что ни на есть правда. Она опровергает устойчивый миф, въевшийся в массовое сознание наших соотечественников еще с досоветских времен, будто украинский народ, стонавший под гнетом польской шляхты, буквально спал и видел воссоединение с братской единоверной Россией.

Запорожская вольница в грабежах и убийствах

У малороссийского крестьянства, быть может, и были подобные чаяния, но у казачества – нет. Запорожцы в сущности боролись за восстановление своих привилегий, подобных тем, которыми пользовалась шляхта. Более того, Хмельницкий опирался в этом деле на поддержку короля Владислава IV, некогда претендовавшего на русский трон, причем оба незаурядных государственных деятеля были давними знакомыми: будущий гетман в 1618 году даже принимал участие в походе Владислава, тогда еще королевича, на Москву.

А несколькими годами ранее запорожцы вместе с польскими шляхтичами сражались в армии Григория Отрепьева против царя Бориса Годунова. Впрочем, тогдашние действия казаков можно было бы объяснить стремлением посадить на русский трон «законного», как им казалось, государя. Но по сути этот аргумент не выдерживает критики, если вспомнить, что запорожцы обагрили русской кровью свои сабли, воюя также и в рядах армии короля Сигизмунда III – отца Владислава, официально вступившего в войну с Россией в 1609 году. А Сигизмунд III слыл ревностным католиком и воспитанником иезуитов. И служба запорожцев такому монарху как-то не вяжется с их образом защитников «веры православной», в который так верят многие наши соотечественники. Оттого, говоря о народе, слово «братский» приходится брать в кавычки. Какое «братство», когда запорожцы проливали кровь единоверных им русских?

Во время казацких походов периода Смуты запорожцы «прославились» грабежами и насилиями над мирным населением, а в 1618-м они сожгли и во множестве поубивали жителей Ливен, Ельца, Скопина, Ряжска, причем не брезговали «православные» запорожцы и грабежом храмов и монастырей. Кто сомневается, пусть полистает на досуге историю путивльского Софрониевского (в XVII веке именовавшегося Молчанским) или рыльского Свято-Николаевского монастырей…

Русские люди называли запорожцев «богопротивные запороги». К слову сказать, поход 1618-го возглавлял гетман Петр Сагайдачный – ныне национальный герой Украины. Что ж, он занимает достойное место в ряду других «героев» незалежной: Мазепы и Бандеры. Их идейные последователи осуществляют чудовищный геноцид мирного населения на Донбассе.

Кто-то возразит: «Да, но существуют же факты служения казаков – тех же запорожцев – русскому царю». Существуют, не спорим, но в своем служении российскому самодержцу запорожцы руководствовались не религиозными, как приятно считать, соображениями, а весьма меркантильными – были они наемниками. В этом качестве они отметились и на полях Тридцатилетней войны, где, как известно, католики сражались с протестантами.

Но вернемся к Хмельницкому и его покровителю – королю Владиславу. Последний предпринимал шаги (впрочем, неудачные), направленные на укрепление королевской власти в стране, и Хмельницкий был здесь его верным союзником. Когда делегация запорожцев, в состав которой входил и Богдан Зиновий, в 1646-м прибыла в Варшаву жаловаться на произвол шляхты и магнатов, Владислав прямо сказал казакам: «Неужели вы забыли, что такое сабля и как ею ваши предки добывали себе славу и привилегии?».

Православные католики

А уже в следующем году монарх пообещал Хмельницкому гетманство и оказал финансовую помощь – официально для готовившейся войны против турок. Хотя мы не думаем, что королю не были известны подлинные замыслы лидера запорожцев, направленные против своевольной шляхты и по сути независимых от монаршей власти магнатов.

Вдохновленный поддержкой, Хмельницкий решил выступить против шляхты, заручившись предварительно союзом с крымским ханом. Разумеется, гетман прекрасно знал, что страдать от разорительных действий татарской конницы будут не только шляхтичи, но и малороссийские православные крестьяне, но дело было как раз в том, что судьба и тяготы простых малороссов не особо волновали запорожцев. Для них, как и для шляхтичей, крестьянство было быдлом. И ничего удивительного в этом нет: запорожцы видели себя не частью малороссийского православного народа, а довольно замкнутой воинской корпорацией со своими традициями (весьма, к слову, специфическими), внутренним устройством и законами, и попасть в нее было непросто. Да и публика на Хортице собралась весьма разношерстная, в том числе и в этнорелигиозном плане.

Касательно вложенной Гоффманом в уста Хмельницкого фразы о том, что не будь в Речи Посполитой произвола магнатов, то имела бы она не два, а три народа и сабли не только против татар и турок, но и против Москвы, то она, надо признать, не противоречит источникам. Так, запорожцы приняли активное участие в Смоленской войне 1632–1634 годов, снова отметившись разорением российских земель.

Опять же интересная деталь: в рядах польской армии тогда сражался православный христианин и будущий выдающийся государственный деятель Речи Посполитой Адам Кисель. Именно он неоднократно вел переговоры с Хмельницким, когда тот начал борьбу против шляхты.

И снова получается: православный проливал кровь единоверцев? Еще как! Просто наши предки были в его глазах дикими варварами-скифами, а себя Кисель мнил, как и вся польская шляхта, потомком воинственных сарматов. Примечательно, что соратником Киселя в кампании 1632–1634 годов был князь Иеремея Вишневецкий – один из сильнейших магнатов Речи Посполитой. Достаточно сказать, что содержание его двора было значительно более дорогим, нежели двора королевского, его личная гвардия насчитывала двенадцать тысяч шляхтичей, в то время как королевская согласно решению сейма – только две тысячи.

Именно, говоря современным языком, главный украинский олигарх Вишневецкий и стал в 1648 году наиболее серьезным противником Хмельницкого. Но за 15 лет до этого, в Смоленской войне Хмельницкий, Кисель и Вишневецкий – соратники. Довольно необычные, на первый взгляд. Ведь, повторим, Богдан Зиновий многим у нас в стране видится защитником веры православной «от ляхов», жаждавшим воссоединения с Россией. Но таким он именно видится. В реальности же сей «православный» казак за разорение православных земель получил из рук польского короля-католика саблю.

А Вишневецкий, будучи убежденным католиком, добровольно отрекшимся от православия, «прославился» в той войне тотальной жестокостью, осуществляя на русских землях тактику выжженной земли, и сладострастным садизмом по отношению к пленным – прямо в стиле валашского господаря Влада III Цепеша, оставшегося в истории под именем Дракулы. И также перешедшего, правда, не в молодости, как и Вишневецкий, а уже на закате жизни из православия в католичество.

Хмельницкий не был первым

С завершением неудачной для Русского царства Смоленской войны набеги запорожцев в российские пределы не прекратились. Так, крупнейший отечественный историк-славист, член корреспондент РАН Борис Флоря в статье «Запорожское казачество и Крым перед восстанием Хмельницкого» пишет: «В первой половине XVII века нападения казацких отрядов на пограничные русские территории, предпринимавшиеся часто при попустительстве местных властей, были делом обычным. С начала 40-х годов, однако, количество таких нападений стало резко возрастать, охватывая все большую территорию. Количество этих нападений не пошло на убыль и тогда, когда между Россией и Речью Посполитой в 1646 году начались переговоры о союзе против Крыма и Турции».

Комментарии к данной цитате, принадлежащей перу уважаемого ученого, излишни, равно несерьезными теперь покажутся разговоры об изначальном желании запорожцев перейти «под высокую руку Москвы», а видеть в них защитников православной веры вообще глупо.

Перейдем к собственно военной составляющей истории казацкого мятежа, а именно так и следует называть восстание Хмельницкого, но уж точно никак не «освободительным движением украинского народа». Во-первых, особого движения украинского народа как такового не было. Повторим, в Запорожье собралась разношерстная публика, своеобразная элита которой, как мы уже выяснили, не шла в своих требованиях дальше получения шляхетских привилегий.

Во-вторых, «освободительное движение народа» – слишком общая и ничего не объясняющая фраза. Как было отмечено, вряд ли Хмельницкий и его окружение ассоциировали себя с малороссийскими холопами. Мы уже знаем, что спесивые шляхтичи мнили себя сарматами. Но таковыми считали они именно свое «благородное» сословие. Собственных крестьян они, разумеется, к сарматам не причисляли. Вряд ли Хмельницкий и ему подобные относились к малороссийским крестьянам иначе и уж точно не собирались ради них вести освободительную войну.

Сам ход военных действий хорошо известен: на первых порах войска Хмельницкого одержали ряд блестящих побед над армиями гетманов Потоцкого и Калиновского. Но в том же 1848 году умер Владислав IV. В стране началась очередная смута – неизменно происходившая в Речи Посполитой между смертью одного монарха и воцарением другого.

Страна, потрясаемая безвластием и мятежом запорожцев, стала скатываться в хаос, и первым, кто обратился за помощью к России, был вовсе не Хмельницкий, а уже известный нам Адам Кисель. Наконец осенью 1848 года на польский трон взошел брат Владислава – Ян Казимир. Хмельницкий в то время осаждал Замостье. Вскоре он получил приказ нового короля снять осаду и… немедленно повиновался. Это неудивительно: как мы знаем, гетман поднял оружие не против своего монарха, а против шляхты и магнатов. Отступив в Киев, Хмельницкий начал переговоры с Яном Казимиром о прекращении кровопролития.

Требования казаков были разумны и умеренны: зависимость гетмана исключительно от короля, что не могло не импонировать Яну Казимиру и не раздражать шляхту. Интригами последней переговоры были сорваны, а война продолжена. Армия Хмельницкого вступила на собственно коронные земли, а вместе с ними туда пришли и татары – извечные враги Речи Посполитой. Перенесение военных действий на польскую территорию, приход туда татар были очевидной политической ошибкой гетмана – король выступил навстречу его армии.

Под Зборовом состоялась битва, в которой королевские войска были разбиты, а Ян Казимир едва избежал плена – благодаря Хмельницкому, не желавшему, чтобы христианский король попал в плен к крымцам-мусульманам. В конце концов был заключен Зборовский мир, возвращавший казакам их вольности и увеличивавший численность казацкого реестрового войска, то есть находящегося на содержании короля, до 40 тысяч. Православный киевский митрополит получил право заседать в сенате.

Кому бы выгоднее отдаться?

Казалось бы, конфликт исчерпан, но политически близорукая шляхта с каким-то сладострастным упоением рыла могилу собственной стране, делая все, чтобы сорвать реализацию достигнутого в Зборове мира. Киевский митрополит не был допущен в сенат. А тут еще папа Иннокентий X подлил масла в огонь, призвав шляхту на борьбу с православными и объявив Яна Казимира защитником веры – католической, разумеется. Православные не остались в долгу: коринфский митрополит опоясал Хмельницкого мечом, освященным на Гробе Господнем. Таким образом, война приняла религиозный характер. Напомним, что в середине XVII века в Европе еще не схлынул накал религиозных страстей, увенчанных Тридцатилетней войной между католиками и протестантами.

В 1651-м боевые действия в Малороссии возобновились с новой силой. И неизвестно, чем бы они завершились, если бы не предательство крымского хана Ислам-Гирея в битве при Берестечком. Результат – Белоцерковский договор, существенно урезавший численность реестрового войска и приведший к сокращению подконтрольных запорожцам воеводств с трех до одного.

Дальнейшее вроде бы известно со школьной скамьи – война вспыхнула вновь и якобы по-прежнему со стороны казачества она носила характер «национально-освободительный». Но с исторической правдой подобное объяснение не гармонирует никак. Ибо продолжение борьбы польской короны против непокорного вассала было вызвано причинами совершенно иными – можно сказать, семейными.

Сын гетмана – Тимофей предложил руку и сердце дочери молдавского господаря Лупула. Тот ответил согласием, а потом взял и отказался от данного слова. Возмущенный Богдан Зиновий вознамерился наказать строптивого господаря, угрожая ему разорительным походом запорожско-татарского войска. Напомним, что молдаване тоже исповедовали православие, но Хмельницкий без тени сомнения готов был обрушить на их головы мусульманские сабли.

Что оставалось делать несчастному господарю? Обратиться за помощью к султану? Не помогло бы – опытный политик Хмельницкий все просчитал наперед и как раз собирался действовать с неофициального согласия Стамбула. Тогда Лупул попросил о защите польского короля. Тот послал армию польного коронного гетмана (проще говоря, заместителя командующего войсками Речи Посполитой) Мартина Калиновского, преградившую казакам путь в Молдавию. Как и в случае с Вишневецким и Киселем, Калиновский и Хмельницкий были некогда братьями по оружию – Мартин также участвовал в 1618 году в Московском походе королевича Владислава. Быть может, именно поэтому предводитель запорожцев первоначально попытался убедить коллегу-гетмана не вмешиваться в его почти «семейные разборки».

Калиновский не послушал Хмельницкого, хотя и был уже бит им под Корсунем. Тому причиной польский гонор и неспособность соизмерять собственные амбиции с реальными силами. Польские войска были наголову разбиты под Батогом. После этого Тимофей таки женился на дочери молдавского господаря. Но вскоре Хмельницкий столкнулся с новым беспощадным врагом – чумой. Люди гибли тысячами, на разоренной войной земле начался голод. К нему добавились карательные действия столь же талантливого, сколь и жестокого польского военачальника Стефана Чарнецкого, известного пристрастием к тактике выжженной земли.

Хмельницкий понимал, что ослепленные ненавистью шляхтичи вряд ли пойдут на возобновление Зборовского договора и скорее всего поведут войну на истребление – уже начали ее вести, причем не только своими руками: Варшаве удалось расторгнуть союз запорожцев с крымцами, взявшимися опустошать Малороссию. Загнанный в угол гетман стал все настойчивее просить Россию о помощи.

Москва и другие варианты

В Кремле колебались: русское правительство, страдавшее от наплыва беженцев из Малороссии, то предлагало Хмельницкому переселиться на Дон, всерьез опасаясь, что он перейдет в подданство турецкого султана, то просило Варшаву соблюдать условия Зборовского мира. Ввязываться в новую войну с Речью Посполитой царю Алексею Михайловичу совсем не хотелось, но и переход запорожцев под власть Османской империи был недопустим.

Словом, логика событий, а отнюдь не свободное, как принято считать, волеизъявление запорожцев привела их в 1654 году к Переяславской раде. Кто не помнит уже классическое: «Навеки вместе». А вот условия этого «навеки» были весьма примечательны. Остановимся на них поподробнее: Хмельницкий привел любопытный аргумент относительно необходимости подчинения Москве, перечислив все возможные варианты: подданство крымскому хану, турецкому султану, польскому королю и московскому царю. Гетман отметил, что первые двое отпадают по причине ислама, в составе Речи Посполитой тоже отныне невозможно оставаться, ибо ныне она «во власти панов».

Тем самым Хмельницкий свидетельствовал, что начатая им борьба за политические привилегии запорожцев не принесла успеха да и сам король несвободен от шляхетского произвола. И в этой ситуации из всех зол меньшее – подчиниться Москве, которой были, впрочем, выставлены следующие условия: реестровое войско увеличивается до 60 тысяч, то есть на 20 тысяч больше, нежели по Зборовскому договору. Запорожцы сами выбирают себе гетмана, который сохраняет привилегию внешних сношений. Права, данные польскими королями и князьями духовным и мирским лицам, остаются нерушимыми. Царь Алексей Михайлович согласился со всеми этими пунктами, единственно запретив общаться с польским королем и турецким султаном без особого царского указа.

Спустя три года после Переяславской рады Хмельницкий умер, гетманская булава перешла в руки Ивана Выговского, поспешившего заключить с поляками Гадячский договор, согласно которому контролируемые запорожцами земли возвращались в состав Речи Посполитой под именем Великого княжества Русского.

Это была действительно реальная попытка реанимировать погружающееся в хаос польско-литовское государство. Да и Выговский подобно Хмельницкому больше ощущал себя польским шляхтичем, нежели подданным русского царя. Но значительная часть запорожцев не поддержала гетмана – за девять лет кровавой борьбы души казаков и шляхтичей оказались пропитаны ненавистью друг к другу, чему во многом способствовала иррациональная жестокость Вишневецкого и Чарнецкого. В конце концов Выговский лишился гетманской булавы, перешедшей к сыну Хмельницкого – Юрию, но и тот заключил с Польшей Слободищенский трактат, передававший казацкие земли под власть белого орла.

Однако колесо истории нельзя уже было повернуть вспять: набиравшая силу Россия начала возвращение утраченных территорий, в том числе и малороссийских, под свою руку. Некогда могущественная Речь Посполитая могла только огрызаться отдельными военными победами, но серьезно противостоять Москве на военно-политической сцене Варшава уже не была способна.

Судьба запорожских земель оказалась предрешена. Но это был далеко не столь однозначный выбор казаков, о чем свидетельствуют некоторые приведенные здесь эпизоды из гетманства Богдана и Юрия Хмельницких и Выговского. И даже с завершением богатого на события XVII века запорожцы не успокоились, чему пример – судьба еще одного гетмана – Мазепы.

_{Источник: http://vpk-news.ru/articles/22356}