Сегодня элиты являются любимым объектом для анализа российских политологов. Нынешние российские элиты детально изучены и описаны, равно как и их взаимоотношения с государством. Всю историю России можно представить как историю отечественной элиты, где с одной стороны ей противостоит государство, а с другой стороны — народ. История российской элиты — это путь между двух огней: угрозой революции снизу и революции сверху. Это бесконечное противостояние трех игроков: государства, элит и народа. Раунд за раундом, эпоха за эпохой, поочередно возрождаясь и умирая, они продолжают эту трагическую и бесконечную игру, ставка в которой — Россия.

Пролог

По традиции начать полагается с обзора летописных времен. Вот перед нами Древняя Русь, управляемая корпорацией князей дома Рюриковичей и их дружинами. Народ же в это время представляет собой совокупность общин — всех кого Рюриковичи сумели обложить данью. О «государстве» как и о «народе» в это время можно говорить достаточно условно. Однако летописная легенда о гибели князя Игоря уже демонстрирует нам столкновение государственнического подхода (сохранить платежеспособность населения) с ненасытностью знати (обобрать древлян до последней нитки). В то же время и сам народ (племя древлян) демонстрирует свою свирепость и готовность за себя постоять. Все три силы готовы вступить в игру, но их история пока не началась: Древняя Русь — это пролог к основному действию.

Древнерусские князья так и не стали подлинными государственными деятелями, а место государственных интересов занимают интересы того или иного княжеского рода. Интересы князей и боярства идентичны — быстрее всего процесс их разделения идет в Северо-Восточной Руси. Что касается простых людей, то более менее организованной силой они могут выступать только в городах. Различный баланс сил между князьями, знатью и посадом дает разнообразие политического ландшафта Средневековой Руси — Господин Великий Новгород (сильное вече), Владимиро-Суздальское княжество (сильный князь), Галицко-Волынская Русь (сильное боярство).

Раунд первый. Тридевятое царство

В XV веке начинается собственно история российского государства. Государство появляется как система, как совокупность институтов. Цели великого князя/царя и его «команды» расходятся с интересами аристократии. Само общество дробиться на сословия — его взаимодействие с правителями становится более сложным. Государство, поглощенное войнами, отодвигает от внутреннего управления представителей высшей элиты и делает ставку на развитие местного самоуправления. Мелкое дворянство и купечество получают полную свободу действий на местах и представительство на Земских соборах. Местный «средний класс» становится главным союзником Ивана Грозного в борьбе с боярскими элитами. Самым ярким проявлением этой борьбы становится опричнина.

С.В. Иванов, «Земский Собор»

Во время Смутного времени государственная власть пала, а московские элиты продались чужеземцам. Россия, лишившись действенного государства и национальной элиты, оказалась на грани исчезновения. В этих условиях впервые на первый план русской истории вышел народ — те кто в глазах верхов были способны лишь платить подати и пополнять собой ополчение. Именно народ в те «окаянные дни» взял на себя всю ответственность за судьбу Родины, оттолкнувшись от традиций местного самоуправления (Козьма Минин был земским старостой Нижнего Новгорода). Как раз те слои населения, на которые в свое время опиралось правительство Ивана Грозного, в трудный час подставили плечо государству и выдвинули из своей среды новую элиту. Именно во время Смуты — русский народ впервые выступил самостоятельным субъектом Истории и источником власти. Именно с этих событий начинается политическая история русского народа — история русской политической нации. И именно это событие мы отмечаем в День Народного Единства.

Раунд второй. Ненародная империя

Первое время после Смуты наблюдается равновесие сил между победившим народом, молодым государством и формирующимися элитами. Царь при венчании на царство приносит клятву, центральным органом власти является Земский Собор, на местах всем распоряжаются губные и земские избы. Смычка глубинки с центральной властью в это время достигает наивысшего уровня за всю историю России. Однако со временем, царская власть и новые (теперь дворянские) элиты набирают силу и, желая поставить всё под свой контроль, начинают наступление на народные вольности. Народ, за сто лет развивший в себе определенный уровень самосознания и самоорганизации, отвечает серией городских восстаний, крестьянской войной Степана Разина и движением раскольничества. Это мучительное для страны противостояние продолжается весь XVII век.

Э.Лисснер, «Восстание в Москве в 1648 году (Соляной бунт)»

«Бунташный век» завершился в правление Петра Великого разгромом Астраханского восстания и восстания Кондратия Булавина. В ходе реформ были ликвидированы все остатки местного самоуправления и сословно-представительской монархии. При Петре государство не только перекрывает все каналы партнерства с обществом, но и поставит себе на службу и элиты — дворянство и церковь. Отныне дворянство обязано служить и нести повинности, как и простой народ, а церковь становится частью государственной системы. На смену сословно-представительной системе Московского царства приходит вертикальная бюрократическая система Романовской Империи, которую венчает фигура Медного Всадника. Россия Петра Великого — это Россия абсолютной гегемонии государства, подчинения интересов элиты и общества государственным интересам.

Естественно что такое положение не могло продолжаться долго — опираться только на бюрократический аппарат, созданное Петром «супер-государство» не могло — либо дворяне, либо народ должны были вернуть своё. Дворянство инициировало серию дворцовых переворотов и добилось для себя привилегированного положения. Манифест о вольности дворянства 1762 года превращала их в единственное сословие освобожденное от обязанностей и повинностей перед государством. Екатерина Великая в начале царствования пожелала опереться и на другие сословия, однако её проект Уложенной комиссии провалился: в отличии от времен Ивана Грозного «средний класс» уже не требовал судов и самоуправления, его желания историк Ключевский сформулировал одним словом: «рабов!»

И.Репин «Торжественное заседание Государственного совета»

Сложившийся союз между государством и элитой будет отмечен апофеозом крепостного права и войдет в историю как «золотой век русского дворянства». Народ, не получивший своей «воли», лишенный всякого диалога с властью и собственного самоуправления, оставит за собой право на бессмысленный и беспощадный бунт. Стихийные восстания будут сотрясать Империю до конца её существования, напоминая о главной трагедии Романовской России. Там же где бунты не прижились, мужики избирали тактику внешней лояльности.

Иван Аксаков, публицист и государственный чиновник, в середине XIX века командированный в Ярославскую губернию по «раскольническим» делам, в своих «Письмах к родным» так описывал одно из раскольничьих сел: «Здесь нет ни одного православного, хотя всё село по спискам полиции значится православным, и все жители на допросах показывают себя принадлежащими к великороссийской церкви. Но по исследованию оказывается, что ни одна душа никогда не была у Святого причастия… Но когда приезжает какой-либо чиновник, то десятский обходит жителей и говорит, чтоб шли в церковь. При нас церковь всегда полна, и вы не поверите, какое грустное впечатление производит вид этой толпы, лицемерно присутствующей и не умеющей молиться…»

Всё это не мешало народу оставаться глубоко патриотичным по своей сути. На вторжение армий Наполеона в 1812 году Россия ответила сплочением элит и народа вокруг государства. Крепостные, помещики и царь в прямом смысле слова оказались в одном строю, а война стала Отечественной. В период внешней опасности все внутренние противоречия отошли на второй план.

Однако, поражение империи в Крымской войне продемонстрировало кризис всей системы. В условиях угрозы новой «пугачевщины» элиты дают государству «добро» на проведение Великих реформ. С помощью них Петербург попытается как-то втянуть огромные массы крестьян, разночинцев, старообрядцев, инородцев в экономическую, социальную, политическую жизнь России, преодолеть дистанцию между монархией и народом. Однако, несмотря на все попытки реформ, союз государства и элиты загнал Империю в могилу. 

Аристократия мертвой хваткой вцепилась в государство и утянула его на дно. Неспособность элит управлять гигантским континентом под названием «Россия», их неготовность предложить народам империи что-то кроме военно-административных отношений, их пренебрежение национальными интересами в угоду интересам Запада предопределили Великую Русскую Революцию. Первая мировая война выступила катализатором всего процесса, экзаменом на прочность, который элиты империи сдать не смогли. Спустя 200 лет пребывания в историческом небытии народы России вновь вышли на авансцену истории и подобрали власть, валявшуюся на пороге Зимнего дворца.

Раунд третий. Наследники революции 

Великая Русская Революция породила новый яркий всплеск народной активности, вытянувший Россию из омута новой Смуты. То, что на гребне поднявшейся волны оказались именно большевики, не изменило сути Революции. На месте РКП(б) могли оказаться меньшевики, эсеры, антоновцы, точно так же избрание Земским Собором в 1613 году на царство не Романовых, а скажем, Голицыных или Пожарских — ничего бы не изменило принципиально в русской истории.

В ужасе и крови гражданской войны зародились новая государственность и новая элита. Народ получил статус политического субъекта — «советского народа». Элита формировалась на основе института «номенклатуры», местная власть и диалог с «верхами» должны были осуществляться через систему Советов. Но в отличии от первой русской Смуты — идиллии сосуществования трех сил не вышло даже на короткое время — враждебное внешнее окружение СССР и угроза новой войны ускорили развитие процессов. 

Сталинская команда планировала заключить новый общественный договор, выраженный в Конституции 1936 года: создать механизм контроля над элитой и её обновления через прямые альтернативные выборы. Советская элита на попытку накинуть на себя хомут ответила «большим террором». В кровавой мясорубке репрессий тридцатых сошлись конфликт «ленинской гвардии» и молодых амбициозных партсекретарей, борьба за власть в Кремле, происки пятой колонны и незажившие в обществе раны гражданской войны. Победителем из этого клинча вышла обновленная за годы репрессий номенклатура, окончательно сформировавшаяся в ходе Великой Отечественной войны. Противостояние государства и элиты завершилось победой последней в 1944 году, когда Политбюро отклонило, подписанный Сталиным проект постановления ЦК «Об улучшении государственных органов на местах», предлагающий отстранить партийные органы от административно-хозяйственных функций. 

Вся послевоенная история элиты — история усиления влияния номенклатуры. Со смертью Сталина противостояние государства и элит сошло на нет. Неуклюжий эксперимент Хрущева с разделением партийных комитетов на промышленные и сельские стоил ему поста генсека. В результате маленького дворцового переворота в главе страны был поставлен предсказуемый и послушный Брежнев.

Номенклатура постепенно оттеснила от политической жизни вчерашний Народ-Победитель. Этому способствовала очередная послевоенная кампания по изъятию оружия у населения, и ликвидация артелей и кооперативов. Народ, как и при первых Романовых, отвечал восстаниями 1950-60-х годов. Вчерашние фронтовики громили здания обкомов и КГБ, бунтовали в лагерях. Самыми кровавыми стали события 1962 года в Новочеркасске, последними беспорядками, подавленными властью с помощью оружия — стали волнения в Сумгаите в 1969 году. 

 Последовавший за этим брежневский период стал «золотым веком» господства номенклатуры, когда народ и партия уже точно не были едины, и просто сосуществовали друг с другом в пределах одной страны. Поздний СССР стал пародией на позднюю Империю Романовых. Что касается народа, то он прекратил сопротивление и безмолвствовал, потеряв всякий интерес к политике и власти: старшее поколение закрылось в гаражах и на кухнях, молодежь ушла в субкультуры.

Раунд четвертый. Поколение пепси-колы

Союз государства и элиты угробил и вторую империю. Номенклатура сначала оттеснила народ от рычагов контроля, а затем беспрепятственно разрушила и само государство, для того чтобы получить возможность легализовывать капиталы. Народ в тех событиях не был готов сыграть активную роль. В отличии от Смутного времени он не имел никаких действенных институтов самоорганизации для оказания сопротивления — советы и профсоюзы давно стали бутафорией. Несостоявшиеся новые Минины и Пожарские погибли при штурме Белого Дома, а может быть пали в бандитских разборках 90-х где-нибудь в провинции. 

Ради победы на президентских выборах 1998 года Ельцин принял «кондиции» предложенные крупнейшими российскими олигархами, в результате элита (теперь уже олигархическая) получала полный контроль над слабым государством. Что касается народа, то он оказался напрочь изолированным от политических процессов, и сосредоточился на вопросах собственного физического выживания.

«Дело Юкоса» дало начало новому негласному договору между государством и элитой. Кремль возвращал себе утраченные позиции, и договорился с олигархами о разграничении сфер влияния. Все остальные жители страны получили возможность для экономического развития, при условии невмешательства в политику. В обмен на социальную и экономическую стабильность народ был выведен за рамки политического противостояния. В современной российской политике осталось только два игрока: государство и элиты — от народа они зависят только номинально. Та общность, которую в момент крушения СССР назвали «россиянами» так и не стала субъектом политики, не превратилась в политическую нацию. 

Народ сегодня изгнан из политики, так же как был изгнан из политики в послевоенное время, не сумев ничего поделать с распадом Советского Союза, так же как был изгнан из политики в Российской империи, когда Петр упразднил земство как таковое. Народ сегодня сам сознательно устраняется от политики, оставляя государство наедине с элитами. Именно в руках российских элит находятся все рычаги влияния на происходящее. Государство только балансирует между силовиками и либералами, бюрократами и банкирами, западниками и охранителями, стараясь использовать их противоречия для собственного усиления — и надо признать, что в последние годы у него это не плохо получалось. 

Тем не менее события «Русской весны» дают основания надеяться на возвращение в политику народа. Именно после событий в Крыму и на Донбассе отечественные политологи, кажется впервые оторвались от наблюдения за элитами и кремлевскими интригами, и впервые после 1998 года серьезным пристальным взглядом посмотрели на народ России и вообще на народы бывшего СССР, как на политическую единицу.

Эпилог

Государство в позиции единоличного диктатора неустойчиво, оно обязано опираться на какую-либо силу, найти себе партнера. Опереться на элиту проще всего — она всегда организована, её цели сформулированы и она договороспособна. Но этот союз всегда существует за счет народа, к тому же элита, лишенная прочной связи с низами, рано или поздно или предает или пожирает Россию, вынуждая начинать все заново.

Народ, в глазах государственной власти, более сложный союзник — он не организован, никто не формулирует его интересы, к тому же всегда есть искушение добиться от него эффективности в приказном порядке. Народ в России — не субъект политики. Он начинает превращаться в субъекта через систему самоуправления и институты самоорганизации (кассы взаимопомощи, профсоюзы), через справедливый суд, через возможность доносить до государства свои интересы напрямую, без посредничества элит — только тогда он может стать для государства ценным союзником. Не имея ничего этого, народ является лишь материалом для политики такой как её видят государство и элиты, а также питательной средой для бунта, революции, мятежа, майдана.

Сегодня мы видим как государство обрело свой собственный голос, отличный от голоса российских элит. Общество ответило на него патриотическим подъемом. Мы услышали в этом голосе позабытые ноты — воодушевленный народ готов служить теперь уже своему государству. На что готов пойти наш народ? Судя по событиям в Крыму и на Донбассе — на многое. Он готов трудиться и строить, работать над самим собой и самостоятельно принимать решения о своей судьбе. 

Каким же будет следующий шаг государства?

- Не доверять ни элите, ни народу: самостоятельно подчинить элиту своим государственным интересам как это сделал Петр Великий? Миссия сложная, но при определенных условиях выполнимая. Тем не менее её успех не будет долговечным — рано или поздно придется либо договариваться либо с элитами, либо с народом.

- Остаться в объятиях элиты, а про народ забыть до лучших времен, как вынуждена была поступить Екатерина Великая? Мы помним, что ни одна пушка в Европе не смела выстрелить без её ведома, однако за этот триумф она заплатила страшной ценой подавления Пугачевского восстания и усилением крепостнического гнета.

- Опереться на разогретые патриотизмом народные массы. Для этого нужно превращать народ в субъект политики — а это глубокие реформы, на которые нет времени. К тому же всегда есть искушение добиться от народных масс эффективности в приказном порядке (тем более что народ и сам готов послужить в нелегкое время). Василию III и Иван Грозному удалось реализовать этот сценарий, (и не потому что они были такими благородными — в тех условиях это был просто наиболее рациональный шаг). В результате их держава выдержала Смуту и просуществовала столетия. А вот Сталину не хватило времени перед Войной. Войну он выиграл, а вот страну в конце концов проиграл элитам.

Российское государство не раз предпринимало попытки опереться на народ в борьбе с элитами или с внешним врагом. Эти попытки заканчивались по разному, не всегда виновным в неудаче было государство или элиты, иногда к такому союзу не было готово и само общество. Тем не менее, даже частичный успех заключения с народом партнерских отношений давал огромный стратегический потенциал для дальнейшего развития страны. Он уберегал её от смут и гибели, а элиты ставил на то место, которое они и заслуживают.

_{Источник: http://cont.ws/post/123894}