Первые военные годы выдались неимоверно сложными для всего Советского Союза, в том числе для действующей армии и тыла. Нелегко в 1941-1943 гг. пришлось и советской милиции. Десятки тысяч сотрудников милиции воевали на передовой — как в войсковых частях РККА, так и в специальных подразделениях НКВД, в партизанских отрядах. Но и те, кто оставался в тылу, рисковали не меньше: в стране резко возрос уровень преступности. Кроме того, к бандитам добавились гитлеровские диверсанты — а борьба с ними также легла на плечи советских милиционеров.

Впрочем, милицию к возможному осложнению оперативной обстановки стали готовить еще до начала войны. Так, в 1940 г., в соответствии с приказом НКВД СССР, было решено реорганизовать оперативную и служебную деятельность подразделений уголовного розыска советской милиции по линейному принципу. В частности, выделялись группы по борьбе с конкретными видами уголовных преступлений. В составе Московского уголовного розыска (МУР) выделялись 11 отделений, каждое из которых специализировалось на конкретных видах преступлений. Кроме того, в распоряжение МУРа был передан специальный оперативный отряд, а также сформирован особый военизированный батальон — он включал три строевые роты, автомобильную команду, взвод самокатчиков и пулеметную роту.

В конце 1939 года прославленный Московский уголовный розыск возглавил человек-легенда — опер с двадцатилетним стажем и ветеран Гражданской войны Константин Рудин. Несмотря на то, что во главе МУРа он находился всего четыре года, именно на период его руководства столичным сыском пришлись наиболее сложные годы начала войны. В принципе, учитывая сложную оперативную обстановку в столице и приближающуюся угрозу войны, выбор столь ответственного и бесстрашного человека, каким был Рудин, оказался очень правильным. Во время руководства Рудина МУРом, борьба с преступностью в советской столице оставалась на высоте. Что говорить — начальник столичного угрозыска, несмотря на свой статус, не гнушался лично выезжать на операции, участвовать в задержании опасных преступников. К моменту назначения на должность начальника управления уголовного розыска Москвы майору Константину Рудину был уже 41 год. За плечами — почти двадцатилетняя служба в уголовном розыске, — не только в Москве, но и в ряде других городов Советского Союза. А до милиции — Гражданская война, в которой Рудин принимал участие в составе Красной Армии и на которой лишился трех пальцев.

Сын биндюжника — герой Гражданской

На самом деле легенду московской милиции звали Касриель Менделевич Рудин. Он родился в 1898 году в небольшом местечке Велиж (на фото — улица в Велиже), относившемся к Витебской губернии (в настоящее время Велиж входит в состав Смоленской области и является административным центром соответствующего района). К 1898 году, когда в семье биндюжника Менделя и его жены, трудившейся по найму кухаркой, родился сын Касриель, в Велиже проживало 12 193 жителя. Национальный состав городка был «половинчатым» — 5 984 жителя относились к еврейской общине, 5 809 были белорусами и 283 человека — русскими (данные переписи 1897 г.). В еврейской семье, как вполне понятно по имени, родился и Касриель Рудин. У его отца Менделя была большая семья, жившая в нищете. Извозчик и кухарка с трудом могли прокормить многочисленных детей, при этом не заботясь о собственном здоровье. Впоследствии отец и родная сестра Касриеля Рудина умерли от туберкулеза. В 1905 г. в Велиже произошел еврейский погром. Спасаясь от погрома, семья Рудиных перебралась в более крупный Витебск, где дело с охраной порядка обстояло куда лучше. В 1910 году двенадцатилетний Касриель был вынужден прекратить обучение в витебской еврейской школе и поступить на работу в магазин готового платья, который на Вокзальной улице Витебска держали братья Дудановы.

Вполне вероятно, что не случись в 1917 году революция, молодой служащий магазина Касриель Рудин так и остался бы в Витебске — никому неизвестным скромным продавцом. Однако судьба распорядилась по-другому. Как и сотни тысяч его сверстников, Касриель Рудин попал в круговорот революционных событий. И вот — он уже на фронте, в составе Красной армии. Воевать Касриелю Рудину довелось в составе знаменитой «дивизии Гая», носившей имя «Железной». Первоначально «Железная» дивизия официально называлась 1-й Симбирской пехотной дивизией. Она была сформирована 26 июля 1918 года приказом Революционного военного совета 1-й армии Восточного фронта и включила в свой состав добровольческие отряды Самары, Симбирска и Сенгилея. 18 ноября 1918 года 1-я сводная Симбирская пехотная дивизия переименована в 24-ю Симбирскую стрелковую дивизию. Первым командиром дивизии, давшим ей имя, был назначен Гая Дмитриевич Гай (1887-1937). На самом деле комдива звали Гайк Бжишкянц. Уроженец персидского Тебриза и армянин по национальности, он родился в семье учителя, позже переехал в Тифлис — получать образование в духовной семинарии. С 1904 г. юный армянин принимал участие в деятельности социал-демократической партии. Когда началась Первая мировая война, Гайк вступил добровольцем в армию и, после окончания Тифлисской школы инструкторов и офицеров, отправился на фронт. Там офицер проявил большое личное мужество. Он командовал ротой, укомплектованной армянскими добровольцами и воевавшей против турецкой армии на Кавказском фронте. За годы войны Гайк смог дослужиться до звания штабс-капитана и получил три Георгиевских креста. После Октябрьской революции армянский революционер, по вполне понятным причинам, оказался в рядах сражающейся Красной армии. Вот с таким героическим комдивом довелось служить герою нашей статьи. Естественно, что не отставал от комдива по мужеству и сам Касриель Рудин, служивший в дивизии помощником командира пулеметной роты. Кстати, вместе с Рудиным в дивизии Гая служил и другой красноармеец, ставший куда более знаменитым — Георгий Жуков. В бою на реке Белой, в котором принимала участие и «Железная дивизия» Гая, помощник командира пулеметной роты Касриель Рудин получил тяжелое ранение осколками снаряда — в голову и в руку, лишился трех пальцев на правой руке. Раненый красноармеец вернулся в Витебск, где женился на Евгении Соколовой, ставшей его единственной супругой до конца жизни. За доблестное участие в Гражданской войне Касриель Рудин был награжден кавалерийской шашкой и именным пистолетом.

Двадцать лет на оперативной работе

После демобилизации из рядов Рабоче-Крестьянской Красной Армии, Касриель Рудин начал службу в милиции. Тогда, в 1921 году, советская милиция только делала первые шаги. Это было очень непростое время — еще полыхала Гражданская война, города и села России были разорены боевыми действиями, в них орудовали многочисленные банды — и обычных уголовников, и дезертиров, и политизированных сторонников старого режима или безвластья. Пресечь преступный беспредел недавно сформированной советской милиции удавалось с трудом — сказывалось и отсутствие опыта, и плохая подготовка, и никудышное вооружение. В некоторых уездах у милиционеров практически не было огнестрельного оружия. Да и служили в милиции чаще всего или совсем юные парни, или пожилые люди, годные к нестроевой службе, или инвалиды войны. Но, несмотря на многочисленные трудности, советская милиция укреплялась с каждым месяцем своего существования, совершала все новые победы над преступностью. И важнейшая роль в этом принадлежала первому поколению советских стражей порядка, к которому относился и Рудин. Именно о них — операх первых послереволюционных лет, — позже были созданы бессмертные произведения «Повесть об уголовном розыске», «Зеленый фургон», «Испытательный срок» и многие другие. Формирование советского уголовного розыска началось в конце 1918 года. 5 октября 1918 г. НКВД СССР было утверждено «Положение об организации отделов уголовного розыска». В соответствии с Положением, в населенных пунктах РСФСР приказывалось для охраны революционного порядка посредством негласного расследования преступлений уголовного характера и борьбы с бандитизмом создать при всех губернских управлениях советской рабоче-крестьянской милиции в городах как уездных, так и посадах с народонаселением не менее 40 000 — 45 000 жителей отделения уголовного розыска. Создаваемый уголовный розыск подчинялся Центральному управлению уголовного розыска, входившему в состав Главного управления рабоче-крестьянской милиции НКВД РСФСР.

Касриель Рудин начал службу в уголовном розыске Витебска — города, где прошли его подростковые и юные годы. В Витебске губернское управление милиции было создано 15 августа 1918 года. Его разместили в здании бывшего губернаторского дворца, в котором милиционерам выделили несколько кабинетов. Как и в других регионах РСФСР, в Витебске в состав губернского управления входили на правах подотделов железнодорожная, водная и промышленная милиция. А раскрытие преступлений уголовного характера было поручено губернскому уголовному розыску, который был включен в состав милиции в 1923 году. Конечно, Витебск не был Одессой, Ростовом или Москвой, но и здесь неразбериха Гражданской войны дала о себе знать. На территории города и в его окрестностях действовали опасные банды уголовных преступников, создававшие много проблем для населения губернии. Милиционерам пришлось приложить немало усилий, чтобы раз и навсегда покончить с бандами Цветкова, Воробьева, Ружинского, Корунного, Громова, Агафончика и других опасных преступников. После службы в витебском уголовном розыске Рудина перевели в Симферополь. Крымской милиции также было несладко — приходилось вести напряженную борьбу с преступными элементами, которые наводняли Советский Крым. Кроме того, в Крыму была и непростая оперативная обстановка по линии контрразведки — полуостров всегда вызывал интерес у иностранных спецслужб, так как был базой советского флота и имел стратегическое расположение. В поимке шпионов приходилось участвовать и сотрудникам уголовного розыска. За годы работы в уголовном розыске Витебска и Симферополя, Рязани и Саратова Касриеля Рудина, который для «простоты» звался Константином, шестнадцать раз поощряли — за образцовую службу. Лихой боец Гражданской, он был «пахарем» уголовного розыска. Не счесть пойманных при непосредственном участии Рудина преступников. В 1936-1939 гг. Касриель Рудин возглавлял уголовный розыск Саратова. Это были самые напряженные для советских милиционеров годы.

Хотя, в целом, криминогенная обстановка в конце 1930-х гг. нормализовалась и ее даже нельзя было сравнивать с ситуацией начала 1920-х гг., жизнь советских милиционеров омрачали не всегда обоснованные политические репрессии и преследования. Множество руководителей старшего и среднего звена НКВД СССР, среди которых были и прекрасные оперативники, бесследно сгинуло во второй половине 1930-х гг. Кто-то из них, конечно, перегибами и ошибками сам накликал на себя репрессии, но многих осудили и расстреляли безосновательно. Так, в 1938 г. был расстрелян по приговору Военной коллегии Верховного Суда СССР Леонид Давидович Вуль (1899-1938), в 1933-1937 гг. возглавлявший Управление рабоче-крестьянской милиции по г. Москве. Незадолго до ареста Вуль был переведен в Саратов — на должность начальника Управления рабоче-крестьянской милиции и помощника начальника Саратовского Управления НКВД СССР. Именно в его подчинении находился герой нашей статьи Рудин. И — за малым не разделил судьбу начальника. Тем более, что некоторые персоны в политотделе «точили зуб» на опера, не одобрявшего организацию борьбы с хулиганством, состояние партийной учебы и т.д. В декабре 1938 г. был арестован Альберт Робертович Стромнн (Геллер, 1902-1939), занимавший должность начальника УНКВД по Саратовской области. Стромина, сына немецкого социал-демократа, эмигрировавшего в 1913 году в Россию, заподозрили в контрреволюционной деятельности. И это при том, что Стромин еще 17-летним юношей участвовал в Гражданской войне, был ранен при обороне Екатеринослава, а с 1920 г. служил в органах ЧК-ОГПУ-НКВД. Майора госбезопасности Стромина расстреляли в 1939 году. Удивительно, но Константину Рудину удалось избежать ареста — возможно, просто был выполнен план по репрессиям в Саратовском УНКВД, а возможно профессионального оперативника не стали трогать по сугубо утилитарным соображениям — ведь он был не столько административной фигурой, сколько реальным «пахарем», от которого зависели успехи практической деятельности саратовского сыска.

Во главе угрозыска столицы

Из Саратовской области Константина Рудина перевели в Москву. Здесь, в столице Советского Союза, ввиду численности населения, да и самого статуса города, оперативная обстановка была намного сложнее, чем в Саратове. Однако Московский уголовный розыск (МУР) славился своим профессионализмом на всю страну. Константину Рудину предстояло руководить самым «элитным» подразделением советского уголовного розыска. Первые боевые успехи МУРа относятся к самому началу его существования. Тогда, в 1918 г., в состав МУРа практически в полном составе влились сыщики старого Московского уголовного сыска, признавшие советскую власть и согласившиеся выполнять свои профессиональные обязанности и дальше. Следует отметить, что как бы искренне не были настроены на борьбу с преступностью революционные матросы, солдаты, рабочие, студенты, составившие костяк советской милиции в первые послереволюционные годы, без старых специалистов в оперативно-розыскной деятельности им было не обойтись. Несмотря на то, что к бывшим царским полицейским отношение в Советской России было прохладное, даже руководители советского НКВД из числа профессиональных революционеров прекрасно понимали необходимость привлечения специалистов «старой школы» к строительству новых советских правоохранительных органов. Тем более, что, в отличие от жандармов, сыщики уголовного сыска почти не касались в своей повседневной деятельности борьбы с политическими оппонентами царского режима. Соответственно, и обиды на них у партийных деятелей с дореволюционным стажем практически не было.

Однако руководить уголовным розыском ставили все же проверенных людей. Таких, как первый начальник МУРа Александр Максимович Трепалов (1887-1937) — бывший балтийский матрос. Уроженец Санкт-Петербурга, Трепалов до призыва на флот работал вальцовщиком на судоремонтном заводе, во время Первой мировой войны служил гальванером на броненосном крейсере «Рюрик» Балтийского флота. За революционную деятельность Трепалова посадили в плавучую тюрьму на корабле «Грозный» в Ревеле, а затем списали на берег. На суше Александр Максимович воевал на Западном и Австрийском фронтах, а осенью 1917 г., после Октябрьской революции, стал сотрудником Питерской ЧК. В 1918 г. именно Александра Трепалова назначили первым руководителем Московского уголовного розыска (МУР). На этой должности бывший матрос показал себя настоящим мастером сыска — и это при том, что до 1917 года он не имел никакого отношения к оперативно-розыскной или следственной деятельности, да и вообще к охране порядка, а был обычным рабочим и матросом флота. В 1920 году за успехи в борьбе с преступностью ВЦИК наградил Трепалова орденом Красного Знамени — на тот период высшей государственной наградой Советской России.

Константин Рудин стал восьмым по счету (включая Трепалова) начальником Московского уголовного розыска. До него эту должность занимал старший майор милиции Виктор Петрович Овчинников (1898-1938). Он находился на посту главного московского опера с 1933 по 1938 гг., успев раскрыть знаменитое «Мелекесское дело». Напомним, что в декабре 1936 г. в городе Мелекесс Куйбышевской области (ныне — Самарская область) была зверски убита с целью ограбления знаменитая учительница Мария Владимировна Пронина — делегат Чрезвычайного VIII Всесоюзного съезда Советов, являвшаяся и членом его редакционной комиссии. Для расследования убийства в Мелекесс направили специальную бригаду МУРа во главе с Виктором Петровичем Овчинниковым. Всего за три дня муровцы вышли на след убийц депутата — ими оказались местные уголовники Розов, Федотов и Ещеркин. В 1937 году всю криминальную троицу, на руках которой была кровь и других жертв, приговорили к расстрелу и привели приговор в исполнение. За раскрытие громкого дела Овчинникова наградили орденом Красного знамени. Но прием в Кремле у Сталина не спас старшего майора милиции от репрессий — в 1938 г. он был арестован и расстрелян. И вот в такое неспокойное время Касриель Рудин возглавил Московский уголовный розыск.

Кстати, к вопросу о милицейских званиях. Глаз современного читателя, не знакомого с историей отечественных правоохранительных органов, наверное «резануло» звание «старший майор милиции», которое носил предшественник Рудина на посту руководителя МУРа Виктор Петрович Овчинников. В современной российской полиции такого звания нет. Не было его и в российской и советской милиции после 1943 года. Дело в том, что до 1943 г. в советской милиции и органах государственной безопасности действовала собственная система специальных званий, существенно отличающаяся от армейской. Приказом НКВД СССР № 157 от 5 мая 1936 года в рабоче-крестьянской милиции были введены следующие специальные звания начальствующего и рядового состава: 1) милиционер, 2) старший милиционер, 3) отделенный командир милиции, 4) помкомвзвода милиции, 5) старшина милиции, 6) сержант милиции, 7) младший лейтенант милиции, 8) лейтенант милиции, 9) старший лейтенант милиции, 10) капитан милиции, 11) майор милиции, 12) старший майор милиции, 13) инспектор милиции, 14) директор милиции, 15) главный директор милиции. Мы видим, что те звания милиции, которые тождественны армейским, в действительности на ступеньку выше армейских. Так, звание «старший майор милиции» по факту было генеральским и соответствовало воинскому званию «комдив» в РККА. Звание «майор милиции», которое на момент назначения начальником МУРа носил Касриель Рудин, было аналогично армейскому званию «комбриг». В современной России командиры бригад чаще всего носят воинское звание «полковник», однако в ряде иностранных государств есть звание «бригадный генерал», находящееся между полковником и генерал-майором. Вот с ним и можно сравнить комбрига РККА или майора милиции в 1936-1943 гг. Таким образом, уже в конце 1930-х годов должности начальника Московского уголовного розыска соответствовало генеральское звание, столь же высокой была и степень ответственности на этой должности.

Несмотря на высокое положение, Касриель Рудин лично участвовал во многих громких операциях МУРа, хотя и рисковал собственной жизнью, тогда как мог бы направить подчиненных. В частности, Рудин лично выехал с подчиненными ему оперативниками в Ярославль, где скрывался бежавший из Москвы опасный преступник. В Ярославле муровцы узнали, что бандит прячется в одной из гостиниц города. Тогда Касриель Рудин приказал подчиненным перекрыть пути отхода, а сам в одиночку зашел в номер преступника. Последний выхватил пистолет и стал отступать назад. Он выстрелил в приближавшегося Рудина, но не попал. Начальник МУРа сумел убедить преступника бросить оружие и задержал его. Таких эпизодов в жизни Касриеля Рудина было очень много.

Угрозыск в годы войны

22 июня 1941 г., после вероломного нападения гитлеровской Германии на Советский Союз, началась Великая Отечественная война. За несколько месяцев гитлеровским войскам удалось значительно продвинуться вглубь советской территории. Бои велись в Подмосковье, был очень значителен риск того, что враги ворвутся в Москву. В этой непростой обстановке приходилось вдвойне быть бдительными. Значительная часть обязанностей по ловле шпионов, вражеских диверсантов, предателей из числа местного населения была возложена на сотрудников Московского уголовного розыска. Также сотрудники милиции, уголовного розыска, вместе с рабочими типографии «Красный пролетарий», часового завода, сотрудниками радиокомитета, студентами Института физкультуры, слушателями Промышленной академии, старшеклассниками, работниками ряда наркоматов, вошли в состав истребительного мотострелкового полка, сформированного в октябре 1941 г. и героически сражавшегося на фронтах Великой Отечественной войны в 1941-1945 гг. Перед истребительным полком была поставлена задача действовать в ближайшем тылу гитлеровцев, истребляя живую силу и военную технику противника, уничтожая его инфраструктуру и тыловые службы, разрушать транспортные коммуникации и линии связи, осуществлять разведывательные функции. Только с 13 ноября 1941 г. по 31 января 1942 г. полк отправил 104 боевые группы в тыл противника. Бойцы полка уничтожили за два месяца 1016 гитлеровских солдат и офицеров, 6 танков и 46 автомобилей противника, 1 артиллерийское орудие, заминировали 8 автомобильных дорог, взорвали три склада и авторемонтную базу, разрушили два моста, в 440 местах оборвали линии связи противника.

Руководству МУРа было поручено из наиболее активных и подготовленных оперативных сотрудников сформировать специальные группы для заброски на фронт — в качестве разведывательно-диверсионных подразделений. Начальник уголовного розыска Москвы майор милиции Рудин вызвал к себе подчиненных. Предстояло создать партизанскую группу для действий в тылу врага на территории Рузского и Ново-Петровского районов. Оглядев сотрудников, ветеран Гражданской войны Рудин отобрал наиболее подготовленных. Командиром отряда он назначил старшего оперуполномоченного Виктора Колесова, комиссаром отряда — оперуполномоченного Михаила Немцова. Отряд насчитывал около тридцати человек и совершал рейды в расположение баз противника. Во время одного из таких рейдов погиб командир отряда сержант милиции Колесов — он пал в бою с гитлеровцами 16 ноября 1941 г., прикрывая отход сослуживцев. В самой Москве на МУР легли и совсем непрофильные задачи — к примеру, тушение пожаров, которые начинались после бомбежек гитлеровской авиацией. Кроме того, муровцы регулярно выявляли и задерживали дезертиров, гитлеровских сигнальщиков и лазутчиков, парашютистов-диверсантов. Начальник МУРа майор милиции Рудин лично принимал участие в заброске разведывательно-диверсионных групп в тыл гитлеровских войск. Во время одной из подобных операций его чуть было не застрелил немецкий снайпер — Рудина спасла самоотверженность его подчиненного.

Какие задачи приходилось решать московским оперативникам в начале Великой Отечественной войны, свидетельствует вот этот случай. На Казанском вокзале группа сотрудников милиции осуществляла патрулирование и проверку документов. Старший оперуполномоченный МУРа Вейнер подошел с целью проверки документов к человеку в форме капитана РККА. У офицера оказалось все в порядке с документами, но на командировочном удостоверении не было условного знака. Оперативники заподозрили неладное и пригласили капитана проследовать к дежурному военному коменданту вокзала. Капитана попросили показать личное оружие и документы на него. Офицер спокойно выложил на стол револьвер «наган» и удостоверение. Однако в этот момент он попытался проглотить какую-то бумажку. Оперативники вырвали ее из рук военнослужащего — оказалось, что это — квитанция от вокзальной камеры хранения. Естественно, что после этого муровцам стало ясно — офицер не тот, за кого себя выдает. Капитана обыскали и нашли у него пистолет «вальтер», в сапогах — спрятанные документы с печатями разных воинских частей. В чемодане, который оперативники забрали из камеры хранения, были три миллиона рублей и пачка документов. Все прояснилось — перед муровцами стоял резидент немецкой разведки, который получил задание установить связь с лазутчиками, действовавшими на Московской железной дороге. Шпиона передали контрразведке. И это — далеко не единственный подобный случай в деятельности МУРа в годы Великой Отечественной войны. Кроме поиска шпионов, на муровцев легли и задачи по выявлению и задержанию дезертиров и лиц, уклоняющихся от мобилизации. В многомиллионной Москве таких насчитывалось немало, тем более сюда стекались и люди из других городов. Для выявления подобных элементов в составе Московского уголовного розыска было создано специальное подразделение, которое тесно контактировало с транспортной милицией, участковыми уполномоченными, военными комендатурами, домоуправлениями, комсомольскими и партийными организациями. Также муровцы вносили вклад в обеспечение соблюдения паспортного режима в Москве, что в сложные военные годы также представляло большую важность.

Поскольку численность оперативного состава МУРа по причине отправки многих лучших сотрудников на фронт существенно сократилась, на оставшихся легли двойные объемы нагрузки. Тем более, что в голодные военные годы ухудшилась криминогенная обстановка в городе. Так, в Москве появились уголовные банды, промышляющие вооруженными нападениями на продовольственные магазины и склады, базы. Когда гитлеровские войска подошли к Москве, на улицах города активизировались спекулянты и уголовники, начались акты мародерства. Милиция получила дополнительные права военного времени, в частности — право на расстрел мародеров на месте преступления, без суда и следствия. На площади Восстания группа уголовников захватила автомобили с оборудованием заводов, которые собирались эвакуировать на восток страны, и собиралась покинуть Москву на этих машинах. На место происшествия срочно выдвинулся отряд сотрудников московского уголовного розыска. Муровцы расстреляли преступников из пулеметов, попытка угона автомобилей с ценным оборудованием была предотвращена.

Кроме грабежей и разбоев, участились случаи мошенничества и подделки продовольственных карточек. Очень распространенным преступлением стала кража продовольственных карточек. Воры, тем самым, обрекали своих потерпевших на голод, так как получить продукты без карточек было практически невозможно. В этой ситуации муровцы всегда спешили на помощь москвичам. В частности, удалось поймать некую гражданку Овчинникову, которая украла более 60 продовольственных карточек. Несмотря на сложную обстановку, сотрудники МУРа блестяще справлялись со своей службой. Так, только во второй половине 1941 года в Москве было раскрыто 90% произошедших убийств и 83% квартирных краж. Порядок в городе устанавливался жесткими, но справедливыми методами.

Известной операцией МУРа стало возвращение немецкого шифровального аппарата. Трофейный аппарат пропал во время перевозки в военном грузовике осенью 1941 г. Контрразведчики, для которых аппарат представлял большой интерес, обратились за помощью к сотрудникам уголовного розыска. Операцию по поиску пропавшего шифровального аппарата возглавил заместитель начальника Московского уголовного розыска Георгий (Григорий) Тыльнер — человек не менее легендарный, чем его шеф Рудин. Ровесник двадцатого века, Тыльнер начал службу в московской милиции в 1917 году. Юный гимназист пришел в уголовно-следственную часть 2-го Тверского комиссариата милиции устраиваться на работу. Вскоре, несмотря на юный возраст, вчерашний гимназист стал заместителем начальника комиссариата милиции по уголовно-следственной части, а в 1919 году его пригласили работать в Московский уголовный розыск. За более чем двадцать лет службы он прошел путь от агента уголовного розыска до заместителя начальника МУРа. Тыльнер участвовал в захвате знаменитой банды Кошелькова, организовавшей нападение и ограбление автомобиля Владимира Ильича Ленина. Тыльнер и его подчиненные начали отработку версий пропажи шифровальной машины. Они опросили сопровождавших аппарат офицеров и выехали на маршрут, по которому следовал автомобиль. Во время поездки оперативники обратили внимание, как мальчишки на коньках, оснащенные специальными проволочными крючками, вытащили узлы из проезжавшего по улице автомобиля. Вскоре подростки были задержаны, установлена личность мальчика, который украл шифровальную машину. Сотрудники МУРа выдвинулись в указанное им место — подвал овощного магазина, куда мальчик выбросил машину за ненадобностью, и достали аппарат. После того, как Тыльнеру удалось разыскать похищенную шифровальную машину, конвой, занимавшийся ее сопровождением, избежал стопроцентного трибунала.

В октябре 1941 г. Рудин и Тыльнер руководили ликвидацией опасной банды братьев Шабловых. В банду входило пятнадцать человек, которые занимались вооруженными нападениями на продовольственные склады в Москве. В 1942 г. московские сыщики обезвредили еще одну банду — некоего Цыгана, под началом которого собралось десять преступников. «Цыганята» специализировались на квартирных кражах, обчищая квартиры эвакуированных или убывших на фронт жителей советской столицы. Разумеется, таких криминальных группировок в военной Москве было много. Только в 1942-1943 гг. муровцам удалось задержать десять банд, специализировавшихся на квартирных кражах.

Последние годы жизни

Однако, несмотря на сложную оперативную обстановку в Москве и на ведущиеся боевые действия, в правоохранительных органах СССР и органах госбезопасности не прекращалась и внутренняя борьба. Кому-то была не по душе деятельность Рудина на посту начальника Московского уголовного розыска. При этом у власти к Касриелю Менделевичу претензий не было. Он был награжден орденами Ленина, Красной Звезды, Красного Знамени, «Знак Почета», медалью «За оборону Москвы». В марте 1943 года Касриелю Менделевичу Рудину было присвоено специальное звание «комиссар милиции третьего ранга». Отметим, что в феврале 1943 года, в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР «О званиях начальствующего состава органов НКВД и милиции» от 09.02.1943 г., в советской милиции устанавливались звания, тождественные званиям в Красной армии. Только звания высшего начальствующего состава милиции отличались от армейских — были введены звания комиссаров милиции 1-го, 2-го и 3-го рангов, соответствовавшие званиям генерал-полковника, генерал-лейтенанта и генерал-майора. Таким образом, Касриель Рудин в 1943 г. стал, если проводить аналогии с современной иерархией званий, генерал-майором милиции.

Однако, несмотря на высокое звание, сохранить руководящую должность в Московском уголовном розыске Касриелю Рудину не удалось. В конце 1943 г. его подвергло критике вышестоящее руководство — якобы за ухудшение оперативной обстановки в Москве. На самом деле, учитывая военные годы, криминогенная ситуация оставалась напряженной во всех городах и населенных пунктах Советского Союза, а не только в Москве. Но это не было взято в расчет теми, кто хотел убрать Рудина с поста руководителя Московского уголовного розыска. В апреле 1943 г. Рудина освободили от должности начальника МУРа. Новым руководителем угрозыска советской столицы стал полковник милиции Леонид Павлович Рассказов — также ветеран МУРа, пришедший на службу в уголовный розыск в самом начале его существования, будучи студентом Института инженеров путей сообщения. Однако Рассказов находился в должности начальника МУРа лишь несколько месяцев — до декабря 1943 г. В 1944 г. Московский уголовный розыск возглавил комиссар милиции третьего ранга Урусов Александр Михайлович, прежде руководивший Управлением рабоче-крестьянской милиции по Свердловской области. На посту начальника МУРа Александр Михайлович Урусов оставался на протяжении шести лет — до 1950 года.

Комиссар милиции третьего ранга Рудин был переведен на должность начальника Управления милиции Астрахани. Понятно, что эта должность была «почетной ссылкой» — с одной стороны, Рудина, учитывая его большие заслуги, не хотели обижать и поэтому назначили на высокую руководящую должность — даже не начальником уголовного розыска, а начальником Управления милиции, но с другой стороны — между службой в Москве и службой в провинциальной Астрахани все же лежала пропасть. Тем более, что звание, в котором находился Рудин, никак не соответствовало его новой должности. Ведь в Астрахани милиция была куда менее многочисленной, чем в Москве. Естественно, что перевод в провинцию отразился и на здоровье Касриеля Менделевича. Вскоре, в связи с ухудшившимся самочувствием, комиссар милиции третьего ранга Рудин был отозван из Астрахани и назначен начальником отделения по особым поручениям при Главном Управлении милиции СССР. Понятно, что это назначение также было своего рода «почетным» — от высокопрофессионального и заслуженного милиционера, к тому же еще молодого, избавляться не хотели, но учитывали его состояние здоровья и не хотели ставить на трудоемкую и ответственную должность.

Весной 1945 года Касриель Рудин вернулся из командировки в Прибалтику в болезненном состоянии. Он чувствовал себя очень плохо, с высокой температурой, и был госпитализирован прямо с поезда. 8 апреля 1945 года Касриель Менделевич Рудин скончался на 48-м году жизни. Причиной смерти милицейского комиссара был назван цирроз печени. Легендарного муровца похоронили на Новодевичьем кладбище Москвы. Касриелю Рудину так и не удалось увидеть послевоенный Советский Союз, встретить и отпраздновать Великую Победу, в приближение которой он, безусловно, внес большой вклад, хотя лично и не участвовал в боевых действиях. Кстати, родной брат Касриеля Рудина Яков Рудин также работал в милиции — он возглавлял паспортный стол в Управлении милиции г. Керчи и погиб во время войны, защищая с оружием в руках Керчь от гитлеровских захватчиков. Сын Касриеля Рудина Борис Касриелевич Рудин также участвовал в Великой Отечественной войне.