Приводится ссылка на базу данных, там и рабочие профессии (доярки, пастухи, механизаторы), и инженерные, агрономы, бухгалтера. Наглядно виден уровень заработка сельхозработников в не самом богатом центральном регионе. В среднем доярки, водители, пастухи — 15-20 тысяч. Зоотехники, агрономы, инженеры, равно как и бухгалтера — от 20 до 30 тыс. Последние реально, уверен, больше. Да и заявленные зарплаты в 20 тысяч главного инженера, думаю, сделаны для снижения налогов. Трактористы — 15-20-25 тыс., в зависимости от места, в фермах поболее, в колхозах поменьше. Тот же программист в Рыбновском районе — от 30 тыс. Сомневающимся в реальности зарплат скажу, что в той же Липецкой области в самом дальнем селе средний уровень зарплат действительно 15-20 тысяч. Многие получают больше. Но — что факт — ещё большее количество уезжает на лёгкие профессии охранников и водителей в города.
Уточню: уезжали до сей поры, в эпоху жирной нефти. Уезжали из сёл, где реально были и есть рабочие места. И не по 5 тысяч, как об этом трубят нечистые на руку оппозиционеры всех мастей, а за такие деньги, за которые можно жить. Не как сыр в масле, конечно, но с учётом наличия своего домашнего хозяйство можно вполне сносно. Тем более что фермеры и колхозы зачастую готовы обеспечить и жильё, о чём и трубит Рязанское министерство. 700 вакантных мест с зарплатой 15-30 тысяч в селе и с жильём никому не нужны? И лучше побираться за те же деньги официантками в суши-барах? Получается, что так. Ведь не секрет, что многие беженцы из Донбасса проявляли такое же отношение к селу, отказываясь от вакансий водителей, врачей, доярок, механизаторов. О чём это говорит?
Не хочу делать этот вывод от своего лица, как представитель офисного планктона, не имеющий права осуждать кого-то за нежелание работать на селе. Приведу слова отца Шевкунова, который сам занимается несколько лет сельсхозпроизводством в Центральной России и в своё время констатировал следующее: «Раньше мы обходились без гастарбайтеров, сейчас, когда мы начали расширяться, мы не можем найти рабочих. Никто не идет. Давайте людей – и мы распашем эти земли. Я не говорю о Кубани, Краснодаре и юге, там совсем другое дело. Но в Центральной России, где битва за урожай – это абсолютно не преувеличение. Это действительно так – битва за урожай. Они не хотят. Сейчас у нас все старше и старше становятся наши доярки. И мы нашим девчонкам говорим: ну приходи, у нас механизировано все. Дом дадим, ты будешь получать тысяч двадцать. Она за 6-8-10 тысяч идет в Рязань непонятно кем, а иногда и страшно сказать, кем. Но не остается здесь. И когда я этой девчонке сказал: что тебе мешает? Она сказала: «Батюшка, давайте сами в четыре часа каждый день вставайте с вашей механизацией и со всеми делами, приходите вот туда, пашите без выходных и проходных – вот тогда мы с Вами поговорим. Я не хочу жить так, как жила моя мать и бабка». По телевизору, конечно, показывают красивую жизнь. От этого уже никуда не денешься. Понимаете, нету людей. И это вопль всех директоров, председателей колхозов, как мы по-старинке себя называем».
Вот именно, хотят красивую жизнь. Которая на самом деле уродливая и страшная, прикарывающаяся глянцевой мишурой. Работа официанта в стриптиз-клубе или обрыгаловке, или «творчество» модельки, рекламирующей трусы и тампоны, полны такого дерьма, что ни одна ферма не сравнится. Тем паче что действительно нынешнее сельхозпроизводство далеко не такое грязное и тяжёлое, как прежде: оно в значительной части автоматизировано и механизировано. Впрочем, всё-таки это, конечно, тяжелее и ответственнее, чем поднеси-подай в большом городе. Но выбирают именно «красивую жизнь» даже при всех равных. Впрочем, повторю ещё раз — выбирали. Именно в прошедшем времени.
Уверен, одним из следствий начавшихся сейчас структурных изменений экономики России станет в том числе исправление социальных извращений жирных 2000-х, когда лёгкие деньги были в больших городах были повсюду, а в сёлах оставались только самые стойкие. Люди вернутся к земле и к полезным профессиям, в том числе и рабочим. Вынуждены будут это сделать. И не по принудиловке государства, а само собой, естественным образом. Ибо в городах значительно уменьшится количество лёгких денег. И встанет предельно простой и конкретный вопрос — либо побираться в поисках грязной временной работы в крупном городе, либо вернуться домой, где тебя ждёт жильё, постоянная, хоть и нелёгкая работа и чёткая перспектива. Тем паче что те же иноземные гастарбайтеры после ослабления рубля тоже начали уезжать. Таким образом, сформируется ситуация, когда внутренние рабочие мигранты, простые русские люди, обнаружат, что работать в регионах на реальном производстве гораздо выгоднее, чем заниматься ничегонеделанием в офисах. Не обязательно в сельском хозяйстве, в любом производстве — главное, что в реальной экономике, а в околофинансовых спекулятивных пузырях.
Конечно же, произойдёт это не сразу, многие люди по инерции помыкаются несколько месяцев по городу, изменить привычки не так просто. Но вскоре всё-таки это случится. Более того, сами столичные жители начнут переезжать в регионы. Уже сейчас государство поддерживает такие решения, пусть пока единичные, многомиллионными субсидиями (та же программа «земский доктор»). Однако для самих граждан полезнее, если с этой мыслью они начнут свыкаться заранее, до бурной стадии процесса. А лучше и вовсе подготовиться. И, к примеру, своих детей, если они готовятся окончить школу и выбирают профессию, направлять не на пресловутые эконом-жур-юр-факи и не менеджментом с туризмом заниматься, а обратить внимание на реальные секторы экономики. И если у человека есть хоть какая-то способность стать инженером, техником, агрономом, строителем, учёным, военным и пр., то направлять его туда. Чтобы через 5-7-10 лет обнаружить своё чадо не у разбитого корыта (после чего, естественно, винить Путина и проклятый режим), а занимающимся реальным делом, полезным для родины гражданином.
Страна меняется. Имеющий глаза да увидит за крушением нынешней экономики, обрушением цен на нефть, ростом цен и потребительской паникой очертания новых условий грядущей реальности.
Источник: http://russkiy-malchik.livejournal.com/568116.html