«Кто прошлое помянет, тому глаз вон! А кто забудет – оба» Это одна из тех поговорок, которые произносятся так часто, что теряют свой смысл. И напрасно. Человек, постоянно ноющий о своих обидах, подобен одноглазому – кругозор его сужен, а восприятие реальности лишено объема и перспективы. Те же, кто забывает свою историю, и вовсе уподобляются слепцам, поскольку не видят дороги, которой идут по жизни.
Это так, но смысл пословицы глубже – помни о своем прошлом (и славном и трагическом), но не позволяй ему мешать настоящему или лишать тебя будущего. Помнить надо лишь для того, чтобы избегать ошибок прошлого, а не баюкая и лелея свои обиды, подчинять свое будущее химерам мести или упреков. Простенькая, вроде бы мысль, но почему-то наши соседи, живущие в стороне Заката, ну никак не могут позволить себе ее усвоить. Обиды и претензии стали основой бытия целых народов. Точнее сказать, правящих элит этих народов. Но народ ответственен за то, кому доверяет собой править, и поэтому я позволю себе это обобщение – Страны Укорененной Русофобии. Польша и Прибалтика, Германия и Скандинавия… да что перечислять – вся Европа, весь Закатный Мир вот уже тысячу лет живет нелепицами о России и народах ее населяющих! Они сами культивируют свой ужас, верят в него и что-бы мы не делали, все одно бесполезно. Мы так и остаемся главным пугалом западных соседей. Как ни странно, это очень сильно нас расстраивает. И напрасно. Не надо доказывать всем и вся свою «хорошесть» или «правильность», надо жить исходя из своих интересов, но при соблюдении принципов добрососедства. Этого достаточно. Добиваться «взаимной любви» от соседей не нужно. Достаточно хорошей взаимной торговли и спокойствия на границах. Но нет, мы все пытаемся понять – и почему же нас так не любят?
«Польские обидки» (а так же чешские, венгерские, прибалтийские и далее по списку), раньше вызывали у меня недоумение, затем раздражение, а сейчас равнодушие. На мой взгляд, равнодушие, это самая правильная позиция в этом вопросе. И действительно — во время Великой Отечественной мы потеряли двадцать пять миллионов соотечественников. Но есть ли у кого из ныне живущих россиян (русских, евреев или татар) ненависть и лютая обида на немцев? Нет. Первая Мировая — потери около миллиона. Гражданская война — белочехи вырезали в Сибири… цифирь тут разная, но равно серьезная — от 50 до 150 тысяч человек. Польские концлагеря двадцатых — десятки тысяч красноармейцев погибших от голода и побоев. Ряд можно продолжить, ведь в 1941 году «все флаги в гости к нам», включая болгар (которых бы не было без Российской помощи) и всю «цивилизованную Европу». Но смысл? Ненависти нет.
А у них есть. Почему так? Не знаю. Мне кажется, что в том и отличие сильного человека от слабого, что получив по зубам, он утрется, поднимется на ноги и будет жить дальше, думая о будущем, а не теша свои обиды, делая из них смысл своего существования. Россия великая страна не только своим размахом, но и народом. Воевали? Да. Закончили? Ага. Живем дальше? Конечно! А вот наши западные «братья-славяне» так не могут. Измельчали, наверное.
Немцы… тут сложнее и проще одновременно. Тысячу лет мы с ними воюем и дружим, едем к ним и принимаем у себя сотнями тысяч переселенцев. Но где обида? А ведь, казалось бы, после Великой Отечественной, в соответствии со злопамятностью поляков или прибалтов, помнящих разделы, интервенции и оккупации, мы при виде любого ганса, должны хвататься за условный маузер. Но нет. Ненависти нет, живем дальше. Что это? Наверное, одна из особенностей нашего народа. Мы не злопамятны, как суперэтнос, как «цемент Империи». Это не хорошо или плохо, это данность. В чем-то позитивная, в чем-то не очень. Но по-другому, никак. Иначе Империя не смогла существовать, если бы мы холили и лелеяли свои обиды на соседей. Другие славяне моноэтничны, быть может, поэтому так обостренно помнят обиды. Не знаю, но другого объяснения у меня пока что нет.
Хотя с другой стороны, латвийцы и литовцы, поляки и эстонцы особых претензий к германцам не имеют, но страданий от них исторически приняли куда как больше, нежели от нас. Финны не злы на шведов, несмотря на то, что финский язык, культура, письменность и прочие блага цивилизации стали доступны только при «русской оккупации», а под шведами, финский этнос тихонько загибался, перенимая свейскую идентичность.
Попутно в тему — вы знаете, сколько было балтийских языков тысячу лет назад? Около десяти, как минимум. Сколько осталось? Два. И по три-четыре наречия в каждом. Остались, как нетрудно догадаться — литовский и латвийский. Да не просто, а с наречиями.
А западные балтийские языки исчезли. Как и их носители. От пруссов до ятвягов. Поглощены германцами, частично поляками и литовцами. В то время как в Техасе платили по 5 долларов за скальп индейца (детские скальпы шли по три доллара), генерал-губернатор Великого княжества Финляндского Меньшиков, снаряжал этнографические экспедиции и открывал финские школы. В Сибири власти следили за ценами на пушнину и вводили запреты на публичные дома и спиртное для местных народов. Не из политики сегрегации, а для сохранения и охранения оных. Всякое было, и хорошее и плохое, но общий вектор понятен.
Так что я никогда не приму тезиса о «тюрьме народов». И претензии сопредельных народов к моей стране и моему народу вызывают у меня что угодно, но только не стыд. Те, кому стыдно — пусть каются. Желательно где-нибудь в другой стране, мир большой, дорога открыта.
Россия – это страна-функция, в уравнении миропорядка. Константа, определяющая стабильность исторического вектора. И поэтому, не приемлющая крайностей. Они, эти крайности, частенько посещают нашу землю, в виде войн и революций, но привнесенные извне, постепенно сходят на нет, под влиянием метафизики той функции, что положена в основу бытия пространств Евразии. И крайности нам противоестественны. Именно поэтому – национализм для нас, губителен так же, как и радикальный либерализм. Трагедии начала и конца двадцатого века, тому подтверждение.
Национализм в полиэтнической Империи недопустим. Когда говорят - «Я русский, но почему у НИХ есть то и вот это, а у меня нет?», это можно понять.
Только один маленький нюанс – представьте: большая семья, и вот старший брат (опора и заступник) подходит к младшему и говорит: «Отдай леденец! Я тоже хочу», это будет как-то неприятно. Ведь, правда? Со старшего брата и спрос больше. Сложилось так. Конечно, когда младшие отлынивают от общего дела и пользуются добросовестностью брата старшего, то не грех и люлей выписать в воспитательных целях. Но если каждый, повзрослев и живя своей жизнью, в трудный час приходит к старшему и, без лишних слов, берет свою часть ноши? Это значит, что старший брат в свое время все правильно сделал. Ведь главная награда и обязанность старшего брата – это ответственность. И если ты боишься ответственности и меришь все процентами достатка общих и личных благ, то какой ты Старший Брат? Ты посторонний в семье и нет тебе веры. И главное – права у тебя нет спрашивать с других, как с себя.
Интересно, когда пришла большая беда в наш дом — наши деды тоже чванились своей принадлежностью к тому или иному народу? Сомневаюсь. Наш суперэтнос этим и крепок, что оценивает людей по критериям морали, а не физиологии. Вот, например, цифры потерь в Великую Отечественную Войну разных народов СССР в процентах от общей численности той или иной нации:
Русские — 5,78
Украинцы — 4,90
Белорусы — 4,79
Евреи — 4,71
Татары — 4,35
Чуваши — 4,62
Казахи — 4,05
Звания Героя Советского Союза были удостоены сыны и дочери всех народов СССР, в том числе:
8182 русских, 2072 украинца, 311 белорусов, 161 татарин, 108 евреев, 96 казахов, 91 грузин, 90 армян, 69 узбеков, 61 мордвин, 44 чуваша, 43 азербайджанца, 39 башкир, 32 осетина и т.д.
И тут нечего комментировать, все и так ясно. Русский (татарский, кавказский, бурятский и т.д.) национализм штука заманчивая, как острейший, сверкающий холодной сталью нож. Им очень легко пораниться. Следует пользоваться осторожно. А лучше, спрятав в ножны, оставить не для споров внутри семьи, но для серьезных разговоров с вероятными и невероятными геополитическими «друзьями», в очередной раз «заглянувших к нам в гости со своими самоварами».