О том, что наркомания — это одна из серьезнейших проблем современности, известно каждому. Но… ничуть не менее остро эта проблема стояла в России и 100 лет тому назад, а также и позднее, уже при советской власти в 20-е и 30-е годы ХХ века. О положении с наркотиками в этот период на территории всей России рассказать достаточно сложно. Слишком велик объем информации. Но, как по капле воды можно сделать вывод о наличии океана, так и по информации «с мест» относительно положения дел с наркотиками в регионах, можно сделать и вывод о положении с ними в стране в целом. Поэтому основная масса примеров взята из соответствующих исследований по Пензенской области.

Ну, а начать наш рассказ следует с напоминания о том, что начало XX века в России было временем, богатым на потрясения: военные конфликты, множество покушений на лиц, приближенных к царской семье и из царской семьи, на госслужащих, многочисленные теракты, забастовки рабочих на фабриках и заводах — все это принесло анархию и беспорядок в жизнь простых граждан России. Бездействие властей породило хаос в обществе. А там, где смута, там и криминал. Расцветал он тогда буйным цветом, распространяясь по городам и весям, охватывая все новые и новые территории. Словно гигантский спрут ловил он своими щупальцами очередные жертвы, и уже никуда от себя не отпускал. Способов удержать было множество. Одним из них были наркотики. Штука страшная, превращающая человека в ничто, высасывающая из него все: здоровье, деньги, имущество и превращавшая в зомби, которое пойдет на все.

Наркотические вещества использовались с незапамятных времен. Синтетических наркотиков тогда, разумеется, не было. Хватало и того, что давала природа. Снотворный мак, индийская конопля, листья коки, галлюциногенные грибы применялись либо с лечебной целью, либо для проведения культовых обрядов еще за 2-3 тысячи лет до н.э. По свидетельствам археологов, во время раскопок первобытных поселений ученые не раз обнаруживали остатки, а также семена растений, способных вызывать наркотическое опьянение.

О том, что скифы употребляли наркотики, писал еще древнегреческий историк Геродот (ок. 2 000 назад). Повествуя о населении Скифии, воинственных кочевниках, он отмечал, что неотъемлемой частью их обрядов было сжигание стеблей конопли. Вдыхание дыма возбуждало, появлялись галлюцинации, все это сопровождалось состоянием эйфории. Это и объясняло применение всевозможных психоактивных веществ в культовых обрядах у некоторых народов. Например, самый распространенный наркотик нашего времени каннабис (гашиш) использовался в индийских религиозных действах, и употреблять его дозволялось только брахманам, относившихся к числу особо избранных.

Психоактивные вещества употреблялись и для лечения больных. Свидетельства об этом содержатся в древних медицинских источниках. Гашиш, наряду с опием, использовался Авиценной и другими арабскими врачами.

Колумб в дневниках путешествий описывал процесс вдыхания порошка растения «когоба» аборигенами Вест-Индии. «Волшебный порошок» вызывал неконтролируемое поведение и бессмысленные разговоры. Мотивировалось это необходимостью бесед с духами.

В Средневековье опий рекомендовался Парацельсом как лекарственное средство. Сырье для него поступало с Ближнего Востока через Византию и порты Италии. Распространению наркотиков, а также способам их употребления в последние два века способствовали открытия химиков, главным образом, в области синтеза веществ. Самым первым, синтезированным из обширной группы наркотиков-депрессантов, был хлоралгидрат, полученный в результате кропотливых изысканий в 1832 году. Далее, в 1864 году, Адольф фон Байер, немецкий исследователь, химик, синтезировал барбитуровую кислоту. Она-то впоследствии и стала основой для 2,5 тысяч производных химических соединений.

Франция тоже не осталась в стороне. Еще в 1805 году химик Сеген, служивший при наполеоновской армии, выделил из опия морфий, необходимый, по всей видимости, для военных хирургов, применявших его в качестве обезболивающего средства. Британский химик К.Р. Райт тоже внес свою лепту в производство наркотических веществ. В 1874 году ему впервые удалось получить из морфия героин, но огласку сей факт не получил. Германия, 1898 год. Немецкие химики, ничего не зная об открытии Райта, тоже синтезируют героин, предназначавшийся вначале исключительно для медицинских нужд.

Опиум считался одним из лекарств, широко практикуемых врачами. Его появление в России можно обозначить концом XVI в. Тогда, в 1581 году, в Москве появилась первая царская аптека с британским аптекарем Джеймсом Френчем, который прихватил с собой среди прочего и опиум. Впоследствии русские государи приобретали его обязательно у англичан, а позже — на Востоке. (Внутривенное использование опиумсодержащих препаратов стало применяться после изобретения особой иглы для инъекций в 40-х годах XIX в.).

Наркоманов, потреблявших опий, потом усиленно старались лечить синтезированным морфием. Журнал «Современная медицина» в то время писал: «…Морфий всегда действует и не требует увеличения приема, то есть больные к нему не привыкают, как привыкают к опию». В 1871 г. д-р Лер зафиксировал случаи привязанности к морфию. Однако в 1898 г. француз, д-р Шарль Рише, как прежде продолжал утверждать, что «у детей не образуется привычки к морфию и маленькие дозы дают больший эффект; у привычных же потребителей и колоссальные дозы не дают токсического действия».

Интерес к наркотику разогревали и врачи-наркоманы, коих появилось в то время немалое количество. Примером для них был некий профессор Нусбаум, проживающий в Берлине и применявший морфий «исключительно по причине болезни головы»… В Западной Европе XIX в. среди весьма популярных писателей, поэтов, художников, журналистов было немало любителей наркотиков. В числе их можно назвать Шарля Бодлера, Теофиля Готье, Александра Дюма-отца, Гюстава Флобера, которые являлись членами «Клуба гашишеедов» (да-да, был и такой, оказывается!), находившегося в Париже. Примерно в то же время и Россия обзавелась собственными морфинистами, эфироманами, курильщиками гашиша. Начало XX в. в культурной жизни России проходило под знаком модернизма. Вот наркотики и стали непременным атрибутом «богемной» жизни. И вот весьма интеллигентные люди добровольно становятся участниками своеобразного эксперимента, пробуют на себе «необыкновенные свойства гашиша». Они описывали свои ощущения после приема гашиша не иначе как «восхитительными». И очень просили не мешать им в их галлюцинациях и не прерывать сон. Эти люди позже и разнесли весть о чудодейственном гашише, его «особых» качествах.

Тогда же в Российскую Империю попадает и кокаин, к тому времени успевший войти в моду в Европе. Огромный спрос на него был в столичных городах, где было немало ночных увеселительных учреждений. «Наркотик для богатых» нашел своих «друзей».

Ситуация с наркотиками в стране кардинально изменилась после Первой мировой войны и событий октября 1917 года. А позже еще и Гражданская война да интервенция внесли свою лепту в ужасающую ситуацию в стране: было подорвано войной с Германией народное хозяйство, в силу чего не работали фабрики, заводы. Повальный голод и эпидемии свирепствовали в ряде регионов, сотни тысяч детей остались без родителей и крова, росла беспризорность. Наркотики пошли в народ. А пошли в народ потому, что был же «сухой закон», а 80% людей не могут жить, периодически не изменяя свое сознание.

А вот заметка о том, как пили в Пензенской губернии. Одна из многих. А в одной деревне крестьяне школу пропили! Порезали на дрова. Их продали, купили самогона и весь выпили. Пьяными валялась вся деревня. Включая детей. Приехавший уполномоченный также сначала решил, что в селе эпидемия и мертвые люди лежат на улице. Но потом узнал, в чем дело. Не все, правда, потом протрезвели.

Существовал целый ряд факторов, ускоривших и без того стремительный рост наркомании. Владельцы фармацевтических компаний, производящих в том числе и наркотические препараты, не желали мириться с национализацией собственности, а потому выбросили на «черный рынок» тонны зелья, надеясь вызвать массовые беспорядки в стране. Кроме этого, из-за отвратительной охраны границ увеличился в разы ввоз кокаина из Финляндии, который поставляли через Кронштадт. Росту наркомании поспособствовал еще и запрет на производство спиртных напитков.

Примечательно, что большевистская элита тоже не отказывалась от «понюшки». Известно, что Г.Г. Каплун (кузен М.С. Урицкого), будучи управляющим делами Петросовета, нередко приглашал в гости местную богему «нюхать конфискованного эфира».

В то время в городах употреблялось несколько видов наркотических веществ. Повышенным спросом пользовались кокаин, морфии, опий, эфир, анаша, героин, хлорал-гидрат. Достать наркотик не составляло труда.

Та же ситуация складывалась на рынках провинциальных городов, и Пензенская губерния не была исключением. Вот как описывает пензенский журналист одно такое заветное место, где достать можно было все: «есть в Пензе … местечко, излюбленное дезертирами, спекулянтами, сутенерами и всеми вообще подозрительным людом. Там можно продать и купить муку, сахар, соль, казенные сапоги и солдатское обмундирование, мануфактуру, галоши, кокаин и все, что только может быть в магазинах». То есть, продажа кокаина была столь же обычным делом, как и продажа калош и хлеба! Далее, в 1921 г. в Городище на рынке был задержан житель Сибирской губернии Ф.И. Лупанов, предлагавший желающим на выбор морфий и кофеин. Такая вот тяга «хижин» к жизни «дворцов».

В начале 1920 года в аптеках Пензы еще можно было получить наркотические вещества, в том числе и по поддельным рецептам, желающих было хоть отбавляй! Это было возможно ввиду отсутствия четких инструкций, регламентирующих и контролирующих отпуск этих веществ. Лишь в июле 1923 года была подписана Инструкция Наркомздрава «Об отпуске опия, морфия, кокаина и их солей», а в Пензенской губернии ее стали применять лишь с сентября того же года. Милиция, опираясь на эту инструкцию, могла теперь на вполне законных основаниях задерживать тех, кто по поддельным рецептам пытался приобрести «допинг». История свидетельствует, что, к примеру, милицией был задержан некий Шимканов (служащий госпиталя) за подделку рецепта для получения хлорал-гидрата.

К слову, священникам, по законам конца XIX – начала XX вв., вменялось в обязанность отпускать грехи аптекарям, незаконно продавшим наркотикосодержащие лекарства гражданским лицам, почившим после их приема.

Окончательный «лекарственный» толчок в разрастании бытовой наркомании медицина республики Советов дала в конце 20-х годов, когда на селе стали в открытую продавать пасту опия. Особенно часто ее стали использовать крестьянки, дававшие наркотик грудным детям вместо более безобидного отвара мака, который не всегда был под рукой. Паста применялась как успокаивающее средство, которое давали детям на время хозяйственных работ матерей. Началась повальная эпидемия детской наркомании. «Детей-опиофагов в нашем уезде много», — писал сельский врач К.К. Верещагин из Тамбовской губернии…

Не понимая опасности употребления наркотиков, ими пытались лечить алкоголизм (например, кокаином). А опиоманию, морфинизм и кокаинизм – лечить героином. Ничего хорошего из этого не получилось. Например, М. Брейтман в 1902 году настойчиво рекомендовал героин со страниц некоего медицинского журнала широкому кругу читателей как препарат, «вентилирующий легкие». Рекомендовалось его употреблять и в профилактических, «антибронхиальных» целях. А с точки зрения д-ра Ладыженского, дозы героина, в случае привыкания к нему, следовало непременно увеличивать! И лишь в 1923 году отечественный психиатр С.И. Каган признал лечение наркомании наркотиками недопустимым и опасным, запоздало признав практику своих коллег-предшественников «ошибочной»…

История не располагает сведениями о числе жертв подобных «прогрессивных» способов лечения. И все же по сей день в некоторых странах активно применяется принцип «клин клином вышибают». При лечении наркоманов, страдающих героиновой зависимостью, там настоятельно рекомендуют (и используют!) более слабый наркотик – метадон. «А почему бы и нет?!». Наркоманы же используют его как самостоятельный препарат, или же в смеси с другими наркотиками – для повышения «качества» кайфа. Так вот, есть польза от этого метода, нет ли, тамошние врачи-наркологи к единому мнению не пришли до сих пор.

Самым востребованным наркотиком в то время был кокаин. Факты говорят красноречивее слов. В те времена в ходу было восемь названий кокаина: антрацит, кикер, кокс, марафет, мел, мура, шохара, нюхта. А также «белая фея» и «бешеный порошок». Для остальных наркотиков в русском языке того времени было лишь три названия: собачка, темнота, анаша.

Наркотики, бывшие в ходу в молодой стране Советов, делились на легкие (гашиш, опий), средние (кокаин, морфий) и тяжелые (героин). Потребление «марафета» давало повышенное настроение, болтливость, зрительные образы приобретали фантастическую яркость. Следом возникало необъяснимое чувство страха, за ним галлюцинации – зрительные, слуховые, осязательные. Постоянное употребление кокаина вело и к моральному, и к физическому распаду личности. Торговля «дурью» приносила сумасшедшую прибыль, а чтобы получить еще больше, оптовики добавляли в кокаин хинин либо аспирин. Мелкие торговцы, в свою очередь, фасуя «марафет» в дозы по 2–3 грамма, разбавляли его еще больше. Поэтому на рынке редко можно было найти чистый кокаин. Только подобным разбавлением можно объяснить невероятные дозы по 30–40 граммов в день, которые в 1920-е годы практически без последствий принимали многие кокаинисты.

Основными потребителями наркоты были маргиналы: беспризорники, проститутки. В 1926 году М.Н. Гернет исследовал показатели по употреблению наркотиков беспризорными Москвы. Из 102 опрошенных только двое ответили отрицательно на вопрос о применении наркотиков. Почти половина проверенных беспризорников использовали одновременно табак, алкоголь и кокаин, 40 % – два из вышеназванных веществ, а 13 % – одно. Почти у 100 % детей не было семей, равно как и крыши над головой. Из 150 беспризорников 106 употребляли кокаин довольно долго.

У проституток дела обстояли не лучшим образом. В 1924 году провели опрос среди 573 московских проституток. 410 честно ответили, что давно употребляют наркотики. Из их числа две трети употребляли наркотики свыше 2 лет. В Харькове среди проституток к середине 1920-х годов процент наркоманок был еще выше – 77 %. В славном городе Пензе, по данным уголовного розыска в 1924 году, из общего количества проституток 25% постоянно потребляли наркотики. «Кокаинистки», «марафетчицы» — не только торговали собой, но еще и предлагали наркотики клиентам. Мол, «под этим делом кайфа больше».

В преступном мире любителей «марафета» было не меньше. Появились даже особые слова, ходившие среди уголовников, обозначающие кокаин и все действия, с ним связанные: «запоронный», «оторвался», «открыть марафет», «шпилить». Но в преступной иерархии те, кто был «наверху», в «авторитете», презирали «нюхарей», справедливо считая, что «кокс» ослабляет реакцию, которая так необходима в их делишках. Кроме прочего, наркотики использовались как средство совершения преступлений, в первую очередь, хипеса. Были в ту пору в ходу выражения: «брать на мопса», или «брать на собаку». Что в переводе означало «усыпить наркотиком». То вещество, посредством которого совершались преступные действия, называлось «темнота».

Война тоже «помогла» в пополнении рядов наркоманов. Но там было другое. Врачи давали наркотик раненым, чтобы облегчить им страдания, во избежание болевого шока и т.д. И среди медиков были любители «наркоты», поскольку все это было в пределах досягаемости. В основном употреблялся морфий. Число употреблявших было внушительным. Там же, в Пензе, в психиатрической лечебнице в 1922 году приняли на лечение 11 мужчин и три женщин, все морфинисты «со стажем». В лечебницу они попадали в чрезвычайно тяжелом состоянии, многие там же и умирали. В частности, эти три женщины умерли.

В 1920-е годы ситуация в России по распространению наркотиков стала пугающей. Наркотики стали распространяться в рабочей среде, что раньше было просто невозможно. Рабочий люд считался в плане потребления наркотиков самым «чистым». Так вот, по данным московского наркодиспансера, в 1924–1925 гг. именно рабочая молодежь в возрасте 20–25 лет была самой активной частью среди потребителей кокаина. Вот она, «сознательность трудового народа»! Не последнюю роль сыграл в этой ситуации запрет на производство и продажу водки, без которой, увы, отдых рабочих считался прошедшим впустую. А потому альтернативой водке у молодого пролетария зачастую была очаровательная «белая фея». Достать ее было несложно, каналов существовало великое множество. Самым простым и верным ходом было, как и в Пензе, достать дозу через проституток, услугами которых пользовалась определенная (и все возрастающая!) часть рабочего класса.

Но, к счастью, со временем наркотический бум постепенно стал уменьшаться. Разумеется, в разных губерниях это происходило по-разному. В крупнейших на то время городах России лишь с 1928 года потребление наркотиков, а соответственно и количество потребляющих, пошло на спад. В Пензенской губернии такое движение началось чуть пораньше, в 1926 году. Все-таки больше в губернии «уважали» крепкие спиртные напитки, и потому потребление «кокса» являлось больше данью моде, чем необходимостью. И, тем не менее, любители «марафета», разумеется, остались. Архивные данные Пензенской милиции прямо говорят об этом.

Так, в конце 1927 года пензенская милиция получила сигнал о краже из аптеки № 4 некоторого количества наркотических веществ, а конкретнее дианина, героина и кокаина. Похищенное предназначалось для последующей продажи наркоманам. В том же году в Пензе задержали «любителя кокаина», пытавшегося получить крупную партию кокаина по фальшивому рецепту.

Решение правительства возобновить производство водки, как ни странно, пришлось весьма кстати. Из двух зол решили выбрать меньшее. Выполняя Декрет Совнаркома от 28 августа 1925 года «О введении в действие положения производства спирта и спиртных напитков и торговли ими», торговым точкам разрешили реализацию водки. А 5 октября 1925 года стало днем образования винной монополии.

Водку тогда называли «рыковкой», названной так в честь председателя Совнаркома СССР Н.И. Рыкова, подписавшего декрет о производстве и продаже водки. Новая расфасовка водки мгновенно получила в народе свое название, причем с политическим подтекстом. Так, бутылка емкостью 0,1 л. получила название «пионер», 0,25 л. — «комсомолец», 0,5 л. — «партиец». Но и старые названия не забывались, они были в ходу наряду с новыми: «сороковка», «жулик», «мерзавчик».

С пьянством в Пензе в 1918 году боролись так…

Подводя итог, напрашивается вывод, что потрясения 1910 — 1920-х годов, ограничения в приобретении, а порой и невозможность купить спиртное способствовали необычайному всплеску потребления наркотиков, охватившему не только столичные, но и губернские, и уездные города. Значительно видоизменился и тип российского наркомана. Помимо маргиналов, которые считались традиционными наркопотребителями, сторонниками проведения досуга в наркотическом тумане стала и рабочая молодежь, получавшая наркотик через проституток, основных поставщиц зелья. Разумеется, и в дальнейшем потребление наркотиков имело волнообразную природу, но все-таки на периферии оно было скорее исключением, чем правилом, в отличие от столичных городов, где наркотики представляли собой обычное явление в исследуемое время.

_{Источник: https://topwar.ru/96997-narkomaniya-v-rossii-v-20-30-gody-hh-veka.html}