В мае 1961 года в СССР был принят указ «Об усилении борьбы с лицами (бездельниками, тунеядцами, паразитами), уклоняющимися от общественно полезного труда и ведущими антиобщественный паразитический образ жизни». В это же время в стране стал популярным лозунг: «Тунеядцы — наши враги. Хлеб трудовой от них береги!»

БОРЗ — Без Определенного Рода Занятий

Советские руководители начали критиковать трудоспособных граждан, не желавших «честно трудиться», «уклонявшихся от общественно полезного труда» и получавших нетрудовые доходы от движимого и недвижимого имущества (эксплуатации жилой площади, автомобилей, земельных участков). Если человек не работал на строительство коммунизма четыре месяца подряд (за исключением женщин, воспитывающих маленьких детей) и его вина была доказана судом, «преступника» ссылали в специальные места на срок от двух до пяти лет, причем производилась полная конфискация имущества «тунеядца», нажитого нечестным путем.

Важно, что данный указ уравнивал «отъявленных бездельников» и всех граждан, работающих, но получающих нетрудовые доходы, в том числе представителей творческих профессий.

При этом граждан, обвиненных в тунеядстве, называли БОРЗ, то есть «без определенного рода занятий». В уголовном же жаргоне появилось слово «борзой», то есть человек, который не хочет работать.

Выявлять «паразитов» и бездельников должны были сотрудники МВД, а также комсомольцы, дружинники и партийные деятели.

«Я писал стихи, я считаю это трудом»

Иосиф Бродский, всемирно известный поэт XX века, лауреат Нобелевской премии по литературе, писал стихи с 17 лет, однако лишь некоторые произведения смогли найти выход к читателю. Для того чтобы хоть как-то прокормиться, Бродский был вынужден заниматься переводами с польского, английского и других языков.

Власти обратили внимание на деятельность поэта после того, как М. Медведев, Я. Лернер и А. Ионин написали в газете «Вечерний Ленинград» статью «Окололитературный трутень», в которой назвали Бродского недоучкой, не окончившим среднюю школу, обвинили в тунеядстве и излишней самоуверенности и сообщили о том, что поэт вынашивает план измены Родине.

Все три автора публикации не поскупились на резкие слова в адрес Бродского, называя его «пигмеем» и «стихотворцем в вельветовых штанах».

«Бродский посещал литературное объединение начинающих литераторов… Но стихотворец в вельветовых штанах решил, что занятия в литературном объединении не для его широкой натуры, — было написано в статье. — Он даже стал внушать пишущей молодежи, что учеба в таком объединении сковывает-де творчество, а посему он, Иосиф Бродский, будет карабкаться на Парнас единолично ˂…˃ Здоровый 26-летний парень около четырех лет не занимается общественно полезным трудом. Живет он случайными заработками…»

Незамедлительно последовала реакция со стороны читателей. Многие студенты и преподаватели обзывали Бродского тунеядцем и требовали сурово наказать поэта: «Обидно, что есть еще среди нас такие люди, как Бродский и окружающая его жалкая кучка прощелыг». Подобные нападки и нелицеприятные высказывания привели к тому, что 13 января 1964 года поэта арестовали. Начался тяжелейший этап в жизни Бродского: судебные заседания, психиатрические лечебницы. Фрида Вигдорова, советская писательница, правозащитник, женщина с «большим сердцем» (как признавался Корней Чуковский), не могла не привлечь внимание к тем унижениям, которым подвергся поэт во время судебных процессов. Многие вспоминали ее храбрый поступок.

Она записывала каждое слово, произнесенное в ходе заседания, какой-то человек сообщил об этом суду, и судья сказала: «Отнять у нее записи».

Фрида Вигдорода выпрямилась (ее рост был 150 сантиметров) и смело ответила: «Попробуйте». Позднее записи были опубликованы в нескольких зарубежных изданиях: Encounter, Figaro Litteraire, New Leader и других. Ниже представлен отрывок из стенограммы судебного заседания:

Судья: Лучше, Бродский, объясните суду, почему вы в перерывах между работами не трудились?
Бродский: Я работал. Я писал стихи.

Судья: Но это не мешало вам трудиться.

Бродский: А я трудился. Я писал стихи.

Судья: Но ведь есть люди, которые работают на заводе и пишут стихи. Что вам мешало так поступать?

Бродский: Но ведь люди не похожи друг на друга. Даже цветом волос, выражением лица.

Судья: Это не ваше открытие. Это всем известно. А лучше объясните, как расценить ваше участие в нашем великом поступательном движении к коммунизму?

Бродский: Строительство коммунизма — это не только стояние у станка и пахота земли. Это и интеллигентный труд, который…

Судья: Оставьте высокие фразы! Лучше ответьте, как вы думаете строить свою трудовую деятельность на будущее.

Бродский: Я хотел писать стихи и переводить. Но если это противоречит каким-то общепринятым нормам, я поступлю на постоянную работу и все равно буду писать стихи.

Заседатель Тяглый: У нас каждый человек трудится. Как же вы бездельничали столько времени?

Бродский: Вы не считаете трудом мой труд. Я писал стихи, я считаю это трудом.

Кроме того, известный драматург и писатель Виктор Левашов к 65-летию со дня рождения Иосифа Бродского опубликовал «документальный трагифарс в двух судебных заседаниях, проходивших в Ленинграде». По признанию автора, в молодости он не обратил внимания на судебный процесс, и только в 1989 году в «Огоньке» прочитал опубликованную стенограмму заседаний:

«Чтение я закончил часа в два ночи. Было ощущение, что меня отхлестали по физиономии вонючей кухонной тряпкой. Пережитое унижение требовало выхода. И я написал эту пьесу».

Бродского в соответствии с указом о «тунеядстве» приговорили к пяти годам принудительных работ в отдаленной местности — в Коношском районе Архангельской области. В интервью Соломону Волкову поэт сказал, что работал батраком в Коноше, но условия ему нравились: «…это был чистый Роберт Фрост или наш Клюев: север, холод, деревня, земля». Через полтора года под давлением общественности поэт был освобожден. Впоследствии он так скажет о произошедшем: «Мне повезло во всех отношениях. Другим людям доставалось гораздо больше, приходилось гораздо тяжелее, чем мне».

«Вам не стыдно обвинять в паразитизме писателя?»

Писатель и прозаик Владимир Войнович является автором многочисленных повестей и романов, а еще он написал слова к популярной песне «Четырнадцать минут до старта». В 1962 году Войнович стал членом Союза писателей, получил общественное признание и имел много привилегий. Однако с 1966 года начал активно выступать за права диссидентов. Внимание компетентных органов привлекла также публикация романа «Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина», в котором были высмеяны негативные стороны советской действительности.

Произведение, до этого вышедшее в «самиздате», вскоре было напечатано за границей, и по этой причине Войнович был исключен из Союза писателей и, как следствие, обвинен в тунеядстве, но не осужден.

Как писал Войнович в 1978 году после этих событий, к нему приходил участковый Иван Стрельников. Писатель на вопрос участкового о месте работы и роде своей деятельности иронично отвечал, что работает писателем в своей комнате за столом:

— Но вас, Владимир Николаевич, я слышал, исключили, извиняюсь, из Союза писателей.
— Да-да-да, — говорю, — Иван Сергеевич. Толстого исключили из церкви, меня из Союза писателей, но из союза меня исключили, а из писателей меня исключить невозможно.

После разговора Стрельников снова пришел к писателю и хотел поговорить с ним, на что Войнович ответил:

— Иван Сергеевич, а вам не стыдно ко мне ходить? Вам не стыдно обвинять в паразитизме писателя, книги которого изданы тиражом в сотни тысяч экземпляров и переведены на три десятка с лишним языков? Если эти книги для вас ничего не значат, так, может быть, вы примете во внимание, что я написал песни, которые пели вы, ваши дети и почти все поголовно население Советского Союза! Если, по-вашему, и этот мой труд ничего не стоит, так, может, вас убедит в том, что я не паразит, хотя бы тот факт, что я с одиннадцати лет работал в колхозе, на заводе, на стройке, четыре года служил солдатом в Советской армии. Или вам и этого недостаточно?

Войнович некоторое время подвергался преследованиям: в мае 1975 года в гостинице «Метрополь» он был отравлен психотропным веществом сотрудниками КГБ. Писатель предал эту историю гласности.

В декабре 1980 года был выслан из СССР и впоследствии лишен советского гражданства (которое ему вернули только в 1990 году).

Двенадцать лет писатель жил за границей (в ФРГ и США).

Физик-лифтер и лингвист-плотник

Физик Юрий Мнюх, эмигрировавший в США, в течение продолжительного времени работал лифтером, а Константин Бабицкий, известный лингвист, после освобождения из тюрьмы (он участвовал в акте протеста против ввода советских войск в Чехословакию) не смог найти работу по специальности, поэтому некоторое время работал плотником в Костромской области. Владимир Кислик, кандидат физико-математических наук, работал в Киевском институте ядерных исследований, однако после возбуждения ходатайства о выезде в Израиль (1974 год) его вынудили оставить работу по специальности. В итоге он сумел устроиться переплетчиком в Харькове. Иосиф Бейлин, инженер, работал лифтером, а позднее эмигрировал в Израиль.

Кстати, в советский период, как известно, были распространены плакаты, при помощи которых государство пропагандировало ценности социалистического быта. Такие агитплакаты против тунеядства можно было увидеть в СССР:

«Дезертир труда является пособником контрреволюции».

«Паразиты и лодыри, не работая, сами мешают работе других».

«Oн — симулянт. Он здоров, но притворяется больным, симулирует болезнь, чтобы погулять на страховые средства. Он обворовывает действительно больных и нарушает трудовую дисциплину».

«Социализм требует не лодырничанья, а того, чтобы все люди трудились честно, трудились не на других, не на богатеев и эксплуататоров, а на себя, на общество» (Сталин).

«На черную доску прогульщиков, нытиков и маловеров».

«Тит, поди молотить!» — «Брюхо болит!»

«Серьги в уши, бровь дугой — пусть работает другой. Неужели вы, ребята, увлекаетесь такой?» (О неработающей женщине.)

«Не будь таким! День прогулял… Урожай потерял».

«Тунеядцы — наши враги. Хлеб трудовой от них береги! Как работал, так и заработал».

«Добросовестный труд на благо общества: кто не работает, тот не ест».

«Придется тебе устроиться еще на полставки: ребенок вырос, потребностей у него стало больше…»

«Пусть горит земля под ногами тунеядцев!»

_{Источник: http://matveychev-oleg.livejournal.com/3459279.html}