Немногим известна история про директора продовольственного склада в блокадном Ленинграде… умершего от голода. Так себя вести могли только, сверхлюди, обладающие стальной волей. Сейчас многие с искажённым обществом потребления и денег взглядом на жизнь, не понимают, как это могло быть, а некоторые и не могут поверить – это недоступно их пониманию, в их системе координат этого быть не может. Но это было. 

Речь идет о сохранении разных образцов картофеля и семян в голодную зиму 1941/42 года. 

Весной 1941 года мировая коллекция сортов и видов картофеля была высажена под Ленинградом, на территории Павловской опытной станции Всесоюзного института растениеводства.

1200 европейских образцов — иные из них уникальные, во всем мире таких больше не было. На грядках — 10 тысяч горшков с различными видами южноамериканского картофеля. Советские ученые, можно сказать, их открыли: до экспедиций Н.И. Вавилова и его учеников в Европе знали практически только один вид, некогда вывезенный из Чили. 

Словом, не картофель находился в Павловске, а невосстановимая, неповторимая научная ценность. И в июне 1941 года ее надо было спасать точно так же, как надо было спасать картины в Эрмитаже и скульптуры на ленинградских площадях. 

Только эта научная ценность была живая. Чтобы сохранить ее, с ней надо постоянно работать. Если клубням южноамериканского картофеля не устраивать долгой искусственной ночи; если в помещении, где зимой сложены клубни, не поддерживать температуру +2 градуса; если весной их не высадить в землю, — мировая научная ценность безвозвратно погибнет. 

Прекратились все опыты, кончились — и когда возобновятся теперь? — все исследования. Работать означало одно: спасать. Цена — любая. Спасать и спасти. Важнее не было тогда научной задачи. 

За несколько дней до захвата немцами Павловска эти клубни удалось перевезти в Ленинград. Коллекция была дублирована и хранилась в двух местах: одну в марте 1942 года Я. Я. Вирс увез на Большую землю, в Красноуфимск, вторая осталась в городе. 

В первые месяцы войны старший научный сотрудник Абрам Яковлевич Камераз строил под Вырицей оборонительные укрепления. Каждый свободный час он проводил в Павловске. Раздвигал и задвигал шторки, устраивал клубням южноамериканского картофеля искусственную ночь. А. Я. Камераз, выкопал по одному кусту около 500 перспективных гибридов и до сотни южноамериканских образцов, успевших дать клубни. 

Европейские сорта собирали в поле уже под сильным артиллерийским огнем. Взрывной волной опрокинуло Камераза с ног. Поднялся. Продолжал работу.

В начале августа, когда немцы подошли к городу, старший научный сотрудник института О. А. Воскресенская продолжила досрочную копку клубней. За короткий срок она успела выкопать по одному-два куста каждого образца. В сентябре Камераз ушел на фронт. Дело полностью перешло в руки Ольги Александровны Воскресенской. 

Ольга Александровна Воскресенская из своей квартиры перебралась жить в подвал. Говорила, так ей легче, спокойнее, что случись — защитит материал. О. А. Воскресенская в течение всей осени наблюдала и охраняла коллекцию. Но в начале декабря О. А. Воскресенская заболела и слегла. Это была невысокая, худенькая женщина. Воспитанница детского дома, выпускница Ленинградского университета. В декабре Ольге Александровне пришлось подвал оставить: тяжело простудилась. 

 

Охрану коллекции взял на себя В. С. Лехнович. Беречь картофель приходилось от мороза, от крыс и от умирающих от голода людей. Дважды в день голодный В. С. Лехнович ходил пешком с улицы Некрасова до Исаакиевской площади. Полтора часа каждый рейс. Зима стояла холодная, и, чтобы отопить подвал, надо было искать топливо. Это было самое тяжелое время блокады. Питались молотой дурандой, жмыхом. Лакомством считалась разваренная кожа. Как-то целых четыре дня не выдавали хлеба. Но никому не приходило в голову украсть хотя бы один клубень. Удержится ли ртуть в термометре на делении +2 градуса, зависела жизнь научного материала. Вязанку дров ему еженедельно выдавала комендант дома М.С. Беляева. Но вязанки было слишком мало. В конце января Беляева выдала ордер на полкубометра дров. На следующий день в 12 часов грузовик должен был привезти их на Исаакиевскую площадь. 

Ровно в 12 часов начался сильнейший обстрел. Никто, кроме Лехновича, за дровами не пришел. Какой-то старик отмерил ему полкубометра сырой сосны, и, пригибаясь под снарядами, на листе фанеры Лехнович потащил дрова к своему подвалу. Теперь он был богач. 

Выжив в блокаду, Лехнович больше 10 лет после войны нестарый еще Лехнович не мог без поручней забраться в автобус: так во время блокады ослабели мышцы ног. Несмотря на огромные трудности, весь сортовой картофель был сохранен. 

Весной 1942 года для посадки коллекции картофеля выделили участки: один — в тресте зеленого строительства, другой — в совхозе «Лесное». Интересна история. Сажали Воскресенская и Лехнович. Они же и охраняли картофельные делянки. 

«Все блокадные годы в осажденном городе высаживалась мировая коллекция сортов картофеля. Это делали люди, как и все, переживавшие голод и лишения. Во имя сохранения ценнейшей научной коллекции они шли на жертвы.» 

(Н.Д. Шумилов «В дни блокады». Издательство «Мысль». 1977 с. 172-173) 

Параллельно с этим Вавиловскую коллекцию семян спасли ценой своих жизней в блокаду 

13 сотрудников Всесоюзного института растениеводства, которые в блокаду остались в Лениграде. Как им удалось спасти десятки тонн зерна и тонны картофеля —уму непостижимо! 

Во время блокады от голода умер хранитель риса Дмитрий Сергеевич Иванов. В его рабочем кабинете остались тысячи пакетиков с зерном. 

За своим письменным столом умер хранитель арахиса и масличных культур Александр Гаврилович Щукин. Разжали мертвые пальцы — на стол выпал пакет с миндалем. Щукин готовил дублет коллекции, надеясь самолетом переправить его на Большую землю. 

Умерла от голода хранительница овса Лидия Михайловна Родина. 

Но коллекция общими усилиями советских людей была сохранена. Кстати, к слову, все лучшие послевоенные сорта созданы на основе спасенной коллекции. 

Был это русский дух или самопожертвование? Мне видится,что ответ в том, что они были советскими людьми. Это невиданная доселе общность, которая имела исключительный дух и готовность к самопожертованию. 

В свое время в свет вышла книга бывшего уполномоченного Государственного комитета обороны по обеспечению Ленинграда и войск фронта продовольствием Дмитрия Васильевича Павлова. Свидетель тех событий пишет: «Институт растениеводства в сутолоке военных дней потерялся. Не до него было в то время органам власти. Знали об этом и работники института, они могли поступить с коллекцией по своему усмотрению, и никто не спросил бы с них…» 

_{Источник: https://www.kramola.info/vesti/novosti/fenomenalnaya-sila-voli-sovetskogo-naroda}