В середине января с.г. Монголия снова попросила перенести слушания в Улан-Удэ (Бурятия) по экологическим вопросам строительства и эксплуатации ГЭС на Селенге, впадающей в Байкал, и на ее притоках. Тем временем уже готовится проведение тендеров по реализации этих проектов. А сама Монголия планирует стать экспортером электричества. Значит, могут быть проигнорированы опасения российской стороны насчет последствий для Байкала от создания и работы этих ГЭС?
По данным Минприроды Бурятии, монгольская сторона попросила перенести слушания, запланированные на вторую половину января в этой республике и в Иркутской области, «в связи с подготовкой в январе и празднованием в феврале Нового года по восточному календарю». Но после слушаний потребуется месяц, чтобы изучить документы, довести их до всех заинтересованных сторон и населения Бурятии, опубликовать в СМИ. То есть вопрос может еще более затянуться.
Изначально стороны согласовали проведение этих слушаний в сентябре-октябре прошлого года. Но под разными предлогами Улан-Батор ушел от этих сроков. И в то же самое время на сайте Всемирного банка (ВБ) появилась информация о тендерах на разработку экологической документации для двух околобайкальских ГЭС в Монголии. Указан был и срок подачи заявлений на участие в тендерах – 25 октября. Сообщалось и о контракте Монголии, подписанном с китайской компанией «Гэджоуба», на подготовительные работы по строительству ГЭС.
Получается, что строительная и эксплуатационная документация по этим станциям подготовлена или, во всяком случае, готовится без широкого обсуждения. И готовится под шумок просьб о переносе сроков обсуждения.
Этот «шумок» создает не только монгольская сторона, но и ВБ. Последний еще в конце октября прошлого года сообщил, что общественные слушания состоятся, а их рекомендации будут учтены при подготовке техзаданий на разработку проектных материалов по тем же ГЭС. И состояться они должны «в самом ближайшем будущем». Но теперь уже очевидно, что это произойдет не ранее марта.
В этих перипетиях просматривается лукавство сторон, заинтересованных в создании упомянутых ГЭС без учета мнений российских экологов, гидрологов, других специалистов. В пользу этой версии говорит и тот факт, что, по данным советника проектной группы по строительству ГЭС «Эгийн гол» Дурзэгийна Одхуу, правительство Монголии оплатило гидрологические расчеты французской компании «Трактебел», участвовавшей в проектировании более чем 600 ГЭС за рубежом. Д. Одхуу отмечает, что «эта опытная международная компания (третья в мире по рейтингу) (какому именно?– А.Ч.) рассчитала, что влияние Эгийнгольской ГЭС на Байкал составит 0,023%. Данные французская компания собирала не только в Монголии». Точнее, «компания проводила исследования и расчеты на данных 10 водных караулов вдоль Селенги. Из них только три на монгольской стороне, а семь – на российской».
Но тогда тем более: если были проведены такие исследования и в Монголии не сомневаются в их объективности, зачем вновь переносить слушания?
По мнению Д. Одхуу, причина разногласий состоит в том, что российская сторона читает соглашения между правительствами двух стран по охране и использованию трансграничных вод 1995 г. «совсем по-другому», нежели монгольская
Характерно, что существует проект переброски части речного стока Орхона – крупнейшего монгольского притока Селенги в пустыню Гоби (на юге страны). По данным Байкальского института природопользования СО РАН, реализация этого проекта неминуемо приведет к обмелению Селенги, обеспечивающей минимум половину (до 30 куб. км в год) всего речного стока в Байкал. То есть со среднего или нижнего течения Орхона планируется построить водоснабжающий канал в 740 км и с едва ли не рекордной скоростью течения орхонской воды по этой трассе – 216 тыс. кубометров в сутки. В результате Селенга наверняка обмелеет минимум на 30%. Понятно, что такой сценарий реально угрожает надлежащему водонаполнению Байкала. В то же время этот проект не отменяет ГЭС-проекта на Орхоне: при таком варианте будет уменьшена мощность Орхонской ГЭС.
Впрочем, имеет немаловажное значение и такой фактор, как загрязнение вредоносными отходами и сточными водами монгольских притоков Селенги. Что негативно сказывается на экологическом состоянии самой этой реки и, в свою очередь, Байкала. Как отмечает директор Лимнологического института СО РАН Андрей Федотов, «наши экспедиции неоднократно обследовали Селенгу: она достаточно чистая, чего не скажешь о ее притоке Орхон, на загрязнение которого влияет монгольский горно-обогатительный комбинат «Эрдэнэт» (он находится невдалеке от слияния этих рек. – А.Ч.). На месте слияния двух рек вода в Орхоне по санитарным показателям гораздо хуже селенгинской».
Проекты строительства ГЭС обусловлены, прежде всего, недостаточными, по мнению монгольской стороны, поставками из РФ электроэнергии. Потому в Улан-Баторе, можно сказать, зациклены на создании каскада ГЭС на реках, гидрологическое и экологическое состояние которых впрямую влияет на Байкал. Но факт участия в этих проработках, повторим, французской и китайской компаний позволяет предположить, что в Монголии заинтересованы и в некоей «интернационализации» проблемы, причем с политическим подтекстом.
К тому же околобайкальские ГЭС в этой стране решат проблему периодического дефицита электроэнергии только в северном и, частично, в центральном регионах. А вот возможности развития гидроэлектроэнергетики в других регионах, особенно на северо-западе и северо-востоке страны, уже которое десятилетие не используются. Да ведь и сама Монголия поставляет в РФ электроэнергию.
Отметим также ещё ряд факторов, подтверждающих, по крайней мере, внешнеполитическую решимость Монголии построить хотя бы некоторые ГЭС в бассейне Селенги. Во-первых, она импортирует только 20% ежегодно потребляемого ею электричества, в том числе около 15% – из РФ. Во-вторых, как отмечает министр энергии Монголии Дашзэвэгийн Зоригт, «ГЭС на реке Эгийн-гол играет важную роль в энергетическом секторе. Эта станция должна заместить энергию, импортируемую из России, работая в часы пик». При этом министр уточняет, что объект решено «построить за счет субсидий из Китая. Однако переговоры не окончены… Монголия должна построить эту станцию независимо от того, какая политическая партия контролирует правительство».
В-третьих, министр говорит об участии именно западных государств в развитии национальной электроэнергетики: «Мы [с]могли надежно обеспечивать электроэнергией Монголию с помощью многих правительственных проектов таких стран, как Япония, Германия и других стран ЕС, Китая и Южной Кореи. Многие из вышеупомянутых проектов всё еще продолжаются».
Одной из трех запланированных должна стать ГЭС на реке Эгийн-гол, проект сооружения которой обещал поддержать Китай
Еще более примечательно то, что Д. Зоригт заявляет о планах трансформации Монголии в экспортера электричества: «Наша главная цель состоит в том, чтобы Монголия перешла от импорта к экспорту электроэнергии. Политика развития и цели в течение последующих двух десятилетий нацелены на достижение этого. Для достижения этой цели мы должны… вести переговоры со странами, заинтересованными покупать электроэнергию у Монголии». Кроме того, «Монголия также ведет переговоры, чтобы присоединиться к энергетической сети Северо-Восточной Азии».
В контексте сказанного монгольским министром планы строительства ГЭС в бассейне Селенги – это ещё и часть электроэкспортной политики Улан-Батора, ориентированная на Россию? Но в этом случае байкальский экологический аспект выглядит для монгольской стороны явно вторичным. Словом, Байкал опять рискует оказаться в проигрыше.