Президент Межгосударственного банка СНГ Игорь Суворов в ходе банковского форума «ЕАЭС: вопросы взаимодействия банков и регуляторов» в Минске 25 сентября заявил, что страны Евразийского экономического союза пока не готовы к введению единой валюты. Тем самым он фактически подвел черту под дискуссиями о введении в ЕАЭС общей валюты, которые активизировались на протяжении последнего года.
«Введение общей валюты в странах ЕАЭС пока не планируется», – отметил банкир, подчеркнув, что в экспертной среде и в руководстве союзных государств «много сомнений относительно целесообразности введения единой валюты». Поэтому в настоящее время государства-участники Евразийского экономического союза только обсуждают необходимость валютной координации.
Перспектива введения общей валюты ЕАЭС изначально выглядела слишком радикальной для объединения, которое было создано Москвой, Астаной и Минском буквально за несколько лет. Экономически страны ЕАЭС, которые едва только выработали правила работы в общем таможенном пространстве и стали постепенно продвигаться к снятию различных торговых барьеров и ограничений, были очевидным образом не готовы к этой мере. На эти обстоятельства и обратил внимание И. Суворов, отметивший, что союзные государства пока находятся в самом начале интеграционного процесса и должны создавать его экономическую базу. Введению единой валюты отнюдь не способствует и девальвация национальных валют, неоднократно происходившая во всех странах ЕАЭС с конца прошлого года.
Единую валюту ЕврАзЭС, являвшегося предшественником ЕАЭС, в 2003 г. предложил учредить «главный интегратор» постсоветского пространства президент Казахстана Н. Назарбаев. Причем ввести ее предполагалось к 2011 г. как раз на базе Межгосударственного банка СНГ, который должен был стать оператором единой платежной системы. Вначале Н. Назарбаев предложил назвать общую денежную единицу «алтыном», а спустя несколько лет, в марте 2009 г., – «евразом» или «евразией». Правда, все эти предложения были выдвинуты еще до создания ЕАЭС, который начал функционировать в 2010-2011 гг. С началом украинского кризиса, спровоцировавшего в результате снижения цен на нефть, западных санкций и целенаправленной атаки на рубль резкое падение его курса в конце прошлого года, главным инициатором введения общей евразийской валюты стала Россия.
Падение курса рубля привело кому, что конкурентоспособность российской продукции заметно повысилась, а казахстанской и белорусской – упала. Ценовой перекос породил торговый дисбаланс, когда экспорт из Казахстана и Белоруссии в РФ, ставший слишком дорогим, упал, а спрос на российские товары в этих республиках, особенно в их приграничных регионах, напротив, резко вырос. Никакого восторга в Астане и Минске, привыкших, что дела обстоят противоположным образом, эта ситуация не вызвала. А. Лукашенко в конце прошлого года потребовал вести взаиморасчеты в рамках ЕАЭС в твердой валюте и найти новые рынки сбыта для белорусской продукции. Первая из этих идей почти сразу же была признана экспертами нереальной, так как рассчитываться с РФ Минску с его финансовыми проблемами пришлось бы из своих золотовалютных ресурсов. Неважно обстояли дела и с новыми рынками сбыта, которые искал и столкнувшийся с российскими санкциями Евросоюз.
Что касается Казахстана, то, будучи не в силах бороться с российским экспортом, он вынужден был прибегнуть к введению временных запретов на поставку товаров из РФ. Первыми под них попали российские нефтепродукты, ввоз которых на территорию республики 5 марта был запрещен сроком на 45 дней. А в начале сентября было объявлено о ведении временного запрета на поставки некоторых продовольственных товаров из РФ, таких как плавленый сыр, глазированные сырки, йогурты, сладкие сгущенные сливки, сосиски и вафли. Кроме того, в середине августа Национальный банк Казахстана отказался от поддержки тенге и перешел к политике плавающего курса, что вызвало падение его стоимости сразу на 20%. Все эти меры должны были поддержать резко снизившуюся в течение последнего года конкурентоспособность казахстанской продукции на рынках ЕАЭС.
К введению единой валюты все эти шаги финансово-экономических властей союзных государств, предпринимавшиеся разнонаправлено, отнюдь не приближали. Валютно-финансовые и кредитно-денежные политики, определяющиеся конкретными нуждами и потребностями национальных экономик, пока не только не сочетаются, но подчас и противоречат друг другу. Россия, например, перешла к политике плавающего курса рубля почти на год раньше Казахстана, сознательно пойдя на его девальвацию в условиях падения цен на главные статьи своего экспорта – нефть и природный газ, и как следствие, объема валютных доходов. Астана же долго от этого шага воздерживалась, пытаясь ограничиться частичной «управляемой» девальвацией тенге, осуществленной в феврале 2014 г. Унифицировать валютно-финансовую политику в условиях существования в России и Казахстане двух независимых друг от друга центральных банков крайне проблематично, если вообще возможно.
Российское руководство в этих условиях сознательно подняло вопрос введения единой валюты ЕАЭС с целью избежать обвинений в конкурентной девальвации рубля и поддержания тем самым высокого уровня экспортных доходов, положительного платежного баланса и финансовой устойчивости. Собственно говоря, другого выхода в той ситуации у Москвы, находившейся под жестким политическим и экономическим давлением Запада, не было. Введение общей валюты в этих условиях действительно могло стать выходом из положения, хотя реально, конечно, все понимали, что за короткий срок сделать это практически нереально. Перед глазами к тому же был не слишком удачный пример ЕС, который, введя общую валюту, особых экономических успехов с ее помощью пока не добился. Поэтому вопрос введения единой валюты служил скорее для обозначения общего политико-экономического курса, определявшего перспективные цели развития Евразийского союза.
Показательно, что в Евразийской экономической комиссии (ЕЭК), которая выполняет функции наднационального регулирующего органа ЕАЭС, к идее введения единой валюты изначально относились крайне осторожно, хорошо представляя себе все ожидающие на этом пути риски. В марте этого года не спешить с общей валютой призвала министр по интеграции и макроэкономике ЕЭК Татьяна Валовая, по словам которой вначале необходимо создать общий рынок и приступить к координации финансовой политики. О том, что объективных причин для создания единой валюты на территории ЕАЭС нет, заявил в апреле и еще один член коллегии ЕЭК (министр) по экономике Тимур Сулейменов: у стран-участниц низкий уровень макроэкономической координации, доля общего товарооборота, разные бизнес-циклы и высокая сырьевая зависимость.
Против поспешного введения единой валюты неоднократно высказывался председатель коллегии ЕЭК Виктор Христенко. Не далее как вчера, 6 октября, в кулуарах международного форума «Евразийская экономическая перспектива» в Астане он заявил, что вопрос о переходе на единую валюту в рамках ЕАЭС пока даже не обсуждается. «Этот вопрос, если и возникнет, то возникнет только после того, как мы завершим ту программу, которая сейчас в договоре (о ЕАЭС. – Ред.) намечена. Я думаю, что не раньше 2025 года вообще обсуждение этого вопроса может возникнуть», – сказал В. Христенко. По его словам, начата работа по согласованию валютных политик стран-членов союза. «Это означает более тесную работу центральных банков, министерств финансов, министерств экономического развития. Такая работа началась, и я надеюсь, что здесь укрепление взаимодействия между финансовыми властями должно создавать более благоприятную обстановку, даже в случае сложных экономических ситуаций, которые мы сегодня переживаем», – добавил он.
К перспективе введения единой валюты крайне настороженно относятся Минск и Астана, которые, несмотря на активное участие в евразийской интеграции, опасаются потери национального суверенитета. Президент Белоруссии А. Лукашенко, например, в январе этого года заявил, что единая валюта ЕАЭС не будет введена до тех пор, пока он возглавляет республику.
Поскольку создание единых рынков стран ЕАЭС может потребовать до 10 лет и более, введение общей валюты может быть перенесено на еще более поздний срок. Так, единый рынок лекарственных средств и медицинских изделий планируется создать в 2016 г., электроэнергии – в 2019 г., а единый регулятор финансовых рынков, который планируется разместить в Алмате – к 2025 г. Между тем именно согласование кредитно-денежных и финансовых политик все эксперты считают одним из главных условий введения общей валюты.
Так что торопиться в этом вопросе явно не стоит. Поспешное и тем более неудачное введение единой валюты вполне может дискредитировать саму идею ЕАЭС, на создание которого было затрачено столько времени и сил.
Источник: http://politobzor.net/show-66812-altynu-esche-predstoit-roditsya.html