Террористическая группировка, всклепавшая на себя титул «исламское государство», крепчает, как маразм во всём мире. Захват нескольких городов Ирака дал ей немалые награбленные деньги. На них она прикупила оружие, наняла новых боевиков — и захватила заметную долю иракских нефтепромыслов. Правда, легально с них ничего не продать — так ведь воры всегда сбывают добычу по дешёвке, и нефть в несколько раз дешевле биржевой цены уходит влёт: за такие деньги можно любые документы нарисовать, любую таможню пройти. И под красивым лозунгом втаптывания мира в седьмой век — эпоху проповеди (словом, мечом и огнём) Мухаммада Абдуллаховича Курейшина (571.04.22–632.06.08) — скапливается всё больше людей, намеренных не столько умирать во имя замшелой трактовки веры, сколько убивать во имя собственного кармана. Терроризм действительно перерастает в государство.
Можно ли справиться с такой самораскручивающейся силой?
Теоретически на нынешнем этапе хватило бы жёсткой нефтяной блокады ИГ: нет денег — нет притока сил. Но даже если бы не было первоначальной раскрутки данной группировки королевством Саудовская Аравия (чьим средневековым правителям не по нраву никакое светское государство — особенно в арабском мире) и Соединёнными Государствами Америки (им давно жизненно необходимы очаги напряжённости во всём мире за их пределами — причины этой необходимости рассмотрены столь подробно и всесторонне, что здесь достаточно напомнить о самом факте), на такую идиллию трудно было бы надеяться: скупку краденого не удалось искоренить ещё ни одной власти.
Поддержка же со стороны КСА, претендующего на главную роль в исламском мире, и СГА, искренне считающих себя высшей и вечно безгрешной силой в пределах досягаемости всего человечества, и вовсе делает любую силу — даже столь откровенно разрушительную, как ИГ — практически неудержимой. Дело не только в снабжении деньгами, оружием и пропагандистами. И даже не в готовности крышевателей отстреливать любого противника крышуемых (СГА уже заявили, что будут бомбить законные сирийские войска, если те попробуют подавить подготовленных при поддержке СГА светских оппозиционеров — но в тамошней чересполосице невозможно отделить светских террористов от прикрытых религиозными разглагольствованиями). Не меньшую роль играет наличие тыловых баз, позволяющих боевикам перегруппироваться, отдохнуть, довооружиться, обучить пополнение. Вспомните, сколько лет нам пришлось в Чечне давить боевиков, при серьёзной угрозе отходивших в Грузию. Только когда наши войска взяли границу под плотный контроль, террористов в Чечне понемногу истребили. Антигосударственные (и антинародные, ибо народ Сирии делом доказал свою приверженность законной власти) боевики на сирийской территории опирались на Турцию, именно там приходили в себя после регулярных поражений от войск и народного ополчения Сирии, именно там стали достаточно серьёзной силой, чтобы вломиться в Ирак. Турция же поддерживала их не только из неприязни к Сирии, традиционно претендующей на одну из ключевых ролей в регионе, и не только из общесуннитской солидарности (в самой Сирии основная власть принадлежит алавитам, считающимся ответвлением шиизма, тогда как большинство современных исламских террористов представляет внутрисуннитские секты). Полагаю, не менее важно членство Турции в НАТО, что обязует её прислушиваться к большинству пожеланий СГА.
Правда, сейчас Турция, КСА, СГА вроде бы бомбят ИГ. Но очень осторожно и редко. Их не устраивает, по сути, только присутствие ИГ на иракских нефтепромыслах: эту добычу СГА уже считают собственной и вряд ли легко выпустят из когтей. Все остальные деяния террористов для них приемлемы, ибо нацелены против их врагов. Полагаю, как только ИГ перенесёт основные действия обратно в Сирию, откуда эта группировка ушла, чтобы набраться сил, её перестанут бомбить все заинтересованные государства, кроме разве что самой Сирии. Да и в этом случае сирийская авиация неожиданно для американских дипломатов обнаружит, что ИГ располагает зенитным ракетным вооружением, добытым якобы на складах официальных вооружённых сил Ирака — причём в количестве, отродясь у Ирака не бывшем.
Обычным вооружённым силам вообще трудно давить террористов. Те редко представляют собою отчётливую изолированную мишень. Даже современные высокоточные бомбы и снаряды вряд ли смогут поразить боевика и в то же время не тронуть никого из мирных жителей, среди которых он укрылся. Конечно, по всем мировым традициям за судьбу живого щита отвечает не тот, кто его пробивает, а только тот, кто его держит. Но нынешние заклинания о массированной гуманизации общества, хотя и призваны всего лишь прикрыть растущую дегуманизацию как неизбежное следствие расширения сферы действия рынка, но всё же изрядно затуманивают головы даже тем, кто вроде бы должен задумываться о подлинном положении дел — не говоря уж о тех, кому жизненно необходимо такое прикрытие общерыночной жестокости красивыми лозунгами. Вспомним хотя бы регулярные скандалы вокруг Израиля, чьё оружие то и дело уничтожает жилые дома, школы, больницы на сопредельных арабских территориях — но что бы делали критики Израиля, если бы кустарные ракеты с простейших переносных установок, размещённых на крышах этих зданий за считанные минуты до пуска, летели на их головы, а не на израильские?
Силы особого назначения в данном случае тоже вряд ли применимы. Они могут отстрелять немногочисленных боевиков или прокрасться в тыл для истребления штаба, где сосредоточены столь же немногочисленные высококлассные специалисты, управляющие большой — но в отсутствие управления почти безвредной — массой. Но что делать, когда боевиков много, а правила их поведения столь просты, что почти не нуждаются в управленцах?
Пехота без воздушного прикрытия и пушечной поддержки вряд ли может сразиться с террористами успешно. Без долгой специальной подготовки каждого солдата чуть ли не до осназовского уровня получится в лучшем случае размен — в среднем примерно по одному солдату на одного боевика. Но боевая устойчивость — доля потерь, заставляющая оставшихся в живых думать исключительно о личном выживании, а не о взаимодействии с остальными бойцами, не говоря уж о выполнении боевой задачи — у этих видов войск разная. Как показывает длительный исторический опыт, у большей части арабских войск полная деморализация происходит уже при выходе из строя 1/20 личного состава (у русских — в том числе украинцев и белорусов при участии в боевых действиях, единых для всего русского народа — этот показатель обычно не ниже 1/2), тогда как достаточно фанатизированные боевики могут драться, вовсе не обращая внимания на гибель соседей (в этом с ними могут сравниться разве что отряды самообороны, когда бой идёт в непосредственной близости от квартала или хотя бы населённого пункта, где сформирован отряд). Поэтому регулярная армия вынуждена бить из пушек по воробьям — концентрировать против каждой группы боевиков многократно превосходящие силы и тратить основные силы и время на погоню за этими группами.
Словом, я пока не вижу чисто военных путей устранения «исламского государства». Остаются пути политические и экономические.
Сейчас в регионах РФ с высокой концентрацией мусульман развёртываются курсы повышения квалификации священнослужителей и законоучителей. Им объясняют, какие именно пункты версии ислама, используемой для обоснования террора, легче всего критиковать с опорой как на тексты самого пророка, так и на многовековой анализ этих текстов. Вероятно, стоило бы совместными усилиями развернуть подобные же курсы и в других странах, где велика угроза террористической индоктринации. В частности, мне кажется, что заметную роль мог бы сыграть престижейший духовный университет аль-Азхар (в честь Фатимы Захры (605–633) — дочери Мухаммада и жены его двоюродного брата Али Абу-Талибовича Курейшина (599.03.17–661.01.24)) в Каире: хотя в последние годы он стал одним из центров фундаменталистской агитации, так что его студенты сыграли серьёзную роль в свержении египетской светской власти в 2011-м году, но краткий опыт правления фундаменталистов многому научил преподавателей университета, и среди них сейчас, насколько я наслышан, там идёт активный пересмотр концепции — в пользу восстановления традиционно терпимых взаимоотношений религии со властью. Да и наши отечественные вероучители — хоть в Грозном, хоть в Уфе, хоть в Бухаре, хоть в Самарканде — имеют немалый авторитет и за нашими границами, в том числе и в Сирии.
Установленная в Саудовской Аравии версия ислама — крайне фундаменталистская, на основе учения Мухаммада Ваххабовича Тамими (1703–1792.06.22) — во всём остальном мире признана экстремистской, а то и прямо пособничающей терроризму. Саудитам позволили её придерживаться только потому, что она равно удалена от всех общепринятых исламских течений, а потому королевство не устанавливает никаких преференций в доступе к святым городам Мекка (где родился пророк) и Ясриб (с момента переселения — хиджры — Мухаммада — мадинат ан-наби, то есть город пророка, или попросту Медина, то есть город) паломников из разных групп (как раз этим негативным нейтралитетом обосновали английское решение изъять оба города из ведения потомков Фатимы, создав для них в порядке компенсации 1923.05.25 княжество — с 2946.05.25 королевство — к востоку от Иордана). Тем не менее королевство Саудовская Аравия нуждается в разных формах взаимодействия с мусульманскими странами — в том числе и с теми, где ваххабизм далеко не приветствуется. Сейчас КСА ведёт с РФ переговоры по широкому спектру взаимовыгодных проектов — от координации позиций на нефтяном рынке (где как раз КСА благодаря низким эксплуатационным издержкам своих месторождений может влиять на цену несравненно активнее большинства экспортёров) до строительства РФ атомных электростанций в КСА общей ценой в десятки миллиардов долларов. Полагаю, РФ может проявить на этих переговорах немало доброй воли в обмен на сокращение КСА поддержки явных террористов.
Главная же тыловая база и силовая крыша всех ныне действующих разновидностей террора — СГА — в обозримом будущем вряд ли переключится на менее разрушительные виды внешнеполитической деятельности: система устройства мировой экономики, позволяющая СГА потреблять вдвое больше, чем производить, нуждается в силовой подпитке. Тем не менее даже с ними можно изредка договариваться по взаимоинтересным вопросам. В частности, можно предложить им компромиссы в других районах, где их деяния не столь опасны для окружающих, а наше влияние не меньше, чем в Сирии.
Но панацеи от террористов и их пособников, увы, нет и не будет. Нужна долгая упорная работа — и готовность воевать.
Источник: http://www.odnako.org/blogs/antiigil-vozmozhno-li-chudo-oruzhie-protiv-terroristov-s-krepkim-tilom/