Индустриализация, коллективизация, создание новой армии – все это были части большой программы модернизации СССР. Важным в ней было превращение человека с крестьянским типом мышления в человека современного индустриального общества, способного быть оператором сложной производственной и военной техники.

 «Запад создавал такого человека в течение 400 лет, в основном возложив эту задачу на частного хозяина, который дубил шкуру рабочего угрозой голода. Но и государство действовало на Западе в том же направлении такими жестокими методами, которые России были неведомы (например, законы о бедных и о бродяжничестве).

 Видный французский философ М. Фуко показал суть западного общества через его институты – тюрьму, больницу, сумасшедший дом и др. Тюрьме посвящен его большой и важный труд «Надзирать и наказывать». Если бы его у нас знали, трудно было бы нашим перестройщикам представить западное государство гуманным по сравнению с советским…

 Темпы индустриализации были небывало высокими (а сегодня они кажутся невероятными): с 1928 по 1941 год было построено около девяти тысяч крупных промышленных предприятий… Это было достигнуто через трудовое и творческое подвижничество всего народа при общем энтузиазме, по силе сходном с религиозным», – пишет С. Г. Кара-Мурза.

Индустриализация была нужна стране как воздух. Без нее на месте Советского Союза образовалась бы пустыня без населяющих ее народов. Грандиозность свершений нашего народа в предвоенные годы поражает. Правительство СССР понимало, что без сильной  армии огромное по территории государство, обладающее богатейшими природными ресурсами, существовать не может. Оно будет растерзано на куски сильным агрессором. Поэтому наша страна делала все возможное для создания сильной современной армии, способной дать отпор любому агрессору. И такая армия была создана.

 В июне 1941 года Красная армия значительно уступала немецкой армии в численности личного состава и отставала в количестве отдельных видов новой военной техники. Но в целом Красная армия не уступала вермахту в количестве имеющихся в армии основных видов вооружений.

 История отвела нам слишком мало времени для индустриализации страны, в том числе для строительства военных заводов и проектирования оружия для серийного производства. Сделать выбор всегда очень сложно, так как надо, чтобы оружие имело высокие боевые характеристики, не уступало или превосходило оружие потенциальных противников и в то же время было достаточно технологичным и недорогим в производстве.

 При рассмотрении вопросов подготовки к войне однозначно нельзя считать ошибкой правительства время выдачи заданий на проектирование и производство новых образцов оружия, в том числе танков и самолетов. Более раннее проектирование не учло бы последних достижений науки, а проектирование в 1939 году не позволяло произвести к 1941 году количество новых танков и самолетов, достаточное для перевооружения армии. Да и кто точно знал в 1938 году, что война начнется 22 июня 1941 года? Непозволительно не понимать и главного: для выполнения намеченной, жизненно необходимой программы перевооружения надо накопить достаточное количество денежных средств.

 В массовом и крупносерийном производстве каждый рубль, сэкономленный на одном изделии, оборачивается экономией сотен тысяч рублей. Например, автомат ППШ выбрали при равных боевых характеристиках с другими образцами, потому что в нем все детали были штампованными и поэтому недорогими в изготовлении, что позволило при значительно меньших затратах произвести только за последние три года войны два миллиона автоматов.

 Любая ошибка при запуске изделия в серию очень дорого обходится государству, народу и солдатам в бою. Поэтому проектирование одного типа оружия поручалось нескольким конструкторским бюро, и затем государственная комиссия отбирала лучшее изделие. Надо отметить, что в то время исключалась сама мысль о возможности выбора в зависимости от суммы взятки, данной комиссии.

 Возможно, и по указанной причине многие типы нашего нового оружия превосходили аналогичные типы оружия немцев. Учитывая важность данного вопроса, И. В. Сталин уделял большое внимание как разработке, так и выбору для серийного производства новых типов оружия.

 Выдающийся советский конструктор артиллерийского вооружения Василий Гаврилович Грабин в своей книге «Оружие победы» пишет: «Хрущев сказал, что мы не готовились к войне. А я все свои пушки сделал до войны. Но если бы послушали Тухачевского, то их бы не было. Я попросил Тухачевского выставить на смотре нашу пушку. Тот наотрез отказался. Тогда я сказал, что заявлю в Политбюро… Сталин (на смотре) продолжал знакомиться с данными, написанными на дощечке, а затем обратился ко мне и стал задавать вопросы.

 Его интересовали дальность стрельбы, действие всех типов снарядов по цели, бронепробиваемость, подвижность, вес пушки, численность орудийного расчета, справится ли расчет с пушкой на огневой позиции и многое другое. Я отвечал коротко и, как мне казалось, ясно. Долго длилась наша беседа, под конец Сталин сказал: «Красивая пушка, в нее можно влюбиться. Хорошо, что она и мощная и легкая»».

Далее Грабин продолжает: «Когда закончилась стрельба из последнего орудия, Сталин произнес «все» и отошел от амбразуры. Выйдя из блиндажа, он продолжал, как бы думая вслух:

 – Орудия хорошие, но их надо иметь больше, иметь много уже сегодня, а некоторые вопросы у нас еще не решены. Надо быстрее решать, и не ошибиться бы при этом.

 Хорошо, что появились у нас свои кадры, правда, еще молодые, но они уже есть. Их надо растить. И появились заводы, способные изготовить любую пушку, но надо, чтобы они умели не одну только пушку изготовить, а много…

 Мы с Махановым шли рядом с ним, я справа, а он слева, но ни я, ни он не промолвили ни слова – было ясно, что Сталин не с нами ведет этот разговор…

 Сталин обнял нас обоих за талии, и мы пошли по направлению к нашим пушкам. Через несколько шагов Сталин остановился, естественно, остановились и мы.

 – Товарищ Маханов, покритикуйте пушки Грабина.

 Вот этого ни один из нас не ожидал. Подумав, Маханов сказал:

 – О пушках Грабина ничего плохого не могу сказать.

 Не ожидал я такого ответа, даже удивился. Тогда Сталин обратился ко мне:

 – Товарищ Грабин, покритикуйте пушку Маханова.

 Собравшись с мыслями, я сказал, что универсальная пушка имеет три органических недостатка. Перечислил их и заключил:

 – Каждый из этих недостатков приводит к тому, что пушка без коренных переделок является непригодной для службы в армии.

Сказав это, я умолк. Молчали и Сталин с Махановым. Я не знал, как они отнесутся к моим словам, и испытывал некоторую душевную напряженность, но не жалел, что сказал. «Если бы меня не спросили, я не сказал бы ничего, – рассуждал я мысленно. – Ну а раз спросили…»

 Помолчав немного, Сталин сказал:

 – А теперь покритикуйте свои пушки.

 Такого я уже совершенно не ожидал. Но ждал или не ждал – неважно. Умел критиковать чужую пушку, сумей покритиковать и свои… От своей самокритики я даже вспотел и изрядно покраснел.

 Сталин сказал:

 – Хорошо вы покритиковали свои пушки. Это похвально. Хорошо, что, создав пушки, вы видите, что они могут быть улучшены. Это значит, что ваш коллектив будет прогрессировать… Я правильно понял вас, что в ней нет ничего заграничного?

 – Да, товарищ Сталин, она создана нашим КБ по своей схеме, изготовлена из отечественных материалов и на отечественном оборудовании.

 – Это замечательно, – сказал Сталин…».

 Пушку Грабина испытали, запустили в серийное производство, и уже в 1936 году пушка с заводским индексом Ф-22 была принята на вооружение с названием 76-миллиметровая дивизионная пушка образца 1936 года.

Эта пушка оказалась самой лучшей в 1941 году, а ее модификации были лучшими среди пушек аналогичного калибра всех воевавших стран. И. В. Сталин сказал В. Г. Грабину 1 января 1942 года: «Ваша пушка спасла Россию».

 Конструкторам, проектировавшим новые орудия, танки, самолеты, другое оружие, создали все условия для работы, оказывали любую помощь, в том числе и материальную. Их надежно охраняли от немецких разведчиков, которые охотились за каждым советским выдающимся конструктором. В наиболее опасное время конструкторов, например авиационной техники, собирали в одном здании, из которого они только иногда под охраной выходили на предоставляемые выходные дни к своим семьям. Данный факт недоброжелателям России дал повод для разговоров о том, что конструкторы советской авиационной техники работали под арестом.

До войны были созданы и во время Великой Отечественной войны успешно воевали истребители А. С. Яковлева, С. А. Лавочкина и А. И. Микояна, бомбардировщики и штурмовики С. В. Ильюшина, В. М. Петлякова и с 1942 года А. Н. Туполева. Почти все эти самолеты были спроектированы в конце 1930-х годов и запущены в серийное производство в 1940 году,  то есть во время действия советско-германского договора о ненападении.

_{Источник: http://topnewsrussia.ru/kak-sssr-gotovilsya-k-vojne-4.html}